Далекий след императора

   — Ни завтра ли будем судить?

   — Нет! Нет! — отчего-то замахал он руками.

Всю ночь Фёдор Данилович не мог заснуть. Только под утро он немного урвал ото сна. Но в посадничество явился бодрым, уверенным в себе. Он всё же не решился на этот шаг. На всякий случай решил привлечь на свою сторону ещё часть населения. Для этого приказал разыскать Ивана Крутилу, долго с ним о чём-то разговаривал. Иван вышел от него с довольным видом. И вскоре по Новгороду побежала молва, мол, посадник нянчится с убийцами.

Вскоре собралась изрядная толпа молодцов, которые стали орать:

   — Под топор убийцу! Под топор убийцу!

Зная, что у Егора остались сторонники в городе, он приказал усилить охрану темницы. Как раз в это время разведать обстановку подъехал Камбила. Увидев, какая подошла охрана, его сердце, казалось, выпрыгнет из груди. Не щадя лошадь, он помчался к хоромам Осипа. Боярин оказался на месте.

Услышав рассказ Камбилы, Осип нервно защёлкал пальцами.

   — Ты знаешь, мы, похоже, бессильны. Ето он осмелился с уходом князя Ивана. Он знал, что я мог ему пожаловаться.

   — Что же делать? — голос Камбилы звучал трагически.

   — Я тебе вновь предлагаю немедля скрыться. Теперь мы Егору ничем помочь не можем. Не пойдём же войной на Новгород.

Камбила вскочил и заходил туда-сюда.

   — Сядь, сядь, успокойся, — тихо сказал Осип, — предлагаю поехать со мной. Мне тоже лучше быть сегодня подальше от них. А то заметут как защитника Егора.

   — Это так серьёзно? — Камбила остановился напротив его.

   — Такими словами не шутят.

   — Я, если ты не возражаешь, отправлю с тобой жену, детей.

   — Не боишься? — спросил и засмеялся.

   — Боярин, сейчас не до смеха. А если мы найдём батюшку? — Камбила подвинул сиделец и уселся напротив.

Осип посмотрел на него и ответил:

   — Ты думаешь, я так время проводил? В тех дебрях его разыскать — лехче налима руками поймать.

Камбила нервно тёр колени и бормотал:

   — Ну что же, что можно сделать? Может, дать денег. А? — он пытливо посмотрел на боярина.

Тот усмехнулся:

   — Кому? Посаднику? Сейчас ему нельзя брать никаких денег, — боярин закинул ногу на ногу и откинулся на спинку кресла. — Это он растравил новгородцев.

   — Как же так? — Камбила ударил по столу кулаком. — Человек не виноват, а его хотят казнить.

   — Слушай, боярин, дело Егора не в его вине.

   — А в чём? — Камбила привстал.

   — А в том, что Егора могут выбрать посадником.

   — Егора? Посадником? — он плюхнулся на сиделец. — Вот ето да!

   — А что? Парень он здравый, — он расстегнул на кафтане верхние пуговицы, — чуть королишку шведского не пленил, голова у его работает. Люди-то ето видють. Вот Фёдор и боится.

Камбила смотрел на Осипа, как будто впервые видел.

   — Чем ты удивлён? А разве у вас не так? Разве там, у вас, брат не поднимал руку на брата?

   — Было, — уныло произнёс Камбила.

   — Вот видишь. Знаешь, у нас говорят: утро вечера мудренее. У меня заночуешь аль домой пойдёшь?

   — Домой.

   — Тогда мои люди тебя проводят. Ей! — крикнул он.

В дверях показался какой-то мужик.

   — Пётр, — обратился Осип к вошедшему, — собери человек двадцать мужиков, чтобы проводили гостя. Да шли не с пустыми руками.

Перед уходом, когда прощались, Осип напомнил:

   — Жене скажи, пусть собирается.

Камбила покосился на него, кивнул на прощание и пошёл к выходу. Осип только покачал головой, глядя вслед уходящему.

Посадник решился и пришёл в этот день раньше обычного. Он был в чёрном одеянии. Как же, сегодня он будет вершить важное дело: судить убийцу, где мера наказания — смерть.

Под утро, когда едва забрезжил рассвет, у темницы появился человек. Непонятный головной убор закрывал голову до глаз. Чёрный длинный плащ с большим воротником скрывал его лицо. Прячась за углом, он терпеливо ожидал, когда кто-нибудь выйдет. Идти вовнутрь он опасался: вдруг там посадничья стража? Его терпение было вознаграждено. Он увидел важного усатого стражника и, приняв его за старшего, тихонько вышел из укрытия и подошёл к нему.

Хватаясь за меч, стражник грубовато спросил:

   — Чего надоть?

Человек распахнул плащ, показывая, что он не вооружён, и осторожно начал подходить к стражу. Подойдя достаточно близко, он оглянулся по сторонам и зашептал:

   — Тут у вас... мой брат. Он честный человек и ни в чём не виноват.

Страж ухмыльнулся:

   — Я здесь уж десяток лет и виновных ни одного не встретил. Ну, чё надоть?

   — Я те, — и опять оглянулся по сторонам, — дам много денег, — он открыл полу — к поясу была привязана тяжёлая киса. Приподняв её, потряс на ладони. — Ето всё твоё, тут те хватит и твоим детям. Отпусти Егора.

   — Кого? Игора?

   — Пойми: не виноват он, не виноват.

   — Мил человек, — стражник к такому богатею подходил мягко, — да не могу я, не могу. Ты знашь, сколь нашего брата сидит внизу? Ето я вышел дыхнуть, там такой воздух — дышать нечем.

   — Тут всем хватит!

   — Э, мил человек, у многих жёны, дети. Они никаких денег не стоють. Иди с миром домой, а то щас подъедуть да и тя заграбастають.

   — Щас уйду. Скажи только, по какой дороге его повезут.

Страж внимательно посмотрел на него, качнул головой:

   — Если ф так хочешь брата увидеть, повезут его вот по той дороге.