Далеко-далёко. Рассказы о детях

Дальше мне было уже неинтересно, красавчик оказался довольно страшненьким, к тому же словно в сахарном сиропе вымоченным. Этакий герой из сказочки для пятилеток, только не слишком симпатичный. Такого разочарования я давно не испытывала. Верка в восторге пялилась на экран, а я тоскливо рассуждала: что же во мне не так, если мне не нравится всеобщий любимчик? Может, у меня вкуса нет?

Но я была девочкой упорной и посмотрела фильм ещё пять раз в течение десяти дней. Конечно, у Верки. Научилась даже томно вздыхать и закатывать глаза, выговаривала с придыханием: «А-ах, Лео!» Вот только мне он по-прежнему казался страшненьким.

В то лето бабушка отправила меня в лагерь. И – ужас! – там девчонки не только глаза закатывали, но ещё и на одежде носили его портреты. Я думала, что сойду с ума! Куда бы я ни шла, везде был ДиКаприо: на топиках, шортах, футболках, сумках. Ну всё, думаю, мир совсем одикапрился… Страшно стало… Именно тогда я поняла, что не способна его послушно полюбить, и даже вообще – ненавижу.

Пока я таким образом мучилась в лагере, бабушка уже закупала мне к школе нужные вещи: ручки, карандаши, тетради и прочие мелочи. И вот приезжаю я счастливая домой с надеждой наконец-то избавиться от надоевшего образа. И так мне было уютно, весело, что я даже не сразу поняла, что изменилось в доме за время моего отсутствия. Потом до меня дошло: НИГДЕ, вот просто совсем НИГДЕ нет Лео ДиКаприо. «Вот оно – настоящее счастье», – подумала я.

Вдруг бабушка заявляет:

– Машуль, а я тебе тетради купила – загляденье, смотри, какие красивые.

Я взяла тетрадку из пачки, и мне стремительно поплохело. На всех тетрадях реалистично изображён ДиКаприо в разных позах. У меня даже в глазах помутнело. «Боже! – взмолилась я мысленно. – Я такая была хорошая всё лето. Избавь же меня от этого всеобщего любимчика хоть за моё прекрасное поведение! Иначе я утону в дикапривщине, как в болоте».

А бабушка выжидающе смотрела на меня и улыбалась.

– Довольна ведь? Угодила я тебе?

Я с трудом выдавила улыбку и промямлила:

– Миленькие тетрадки, спасибо!

А сама затосковала: теперь это лицо буду видеть ежедневно – и в школе, и дома!

Бабушка всё же что-то заметила по моему лицу:

– Ты что-то не очень довольна. Или тебе портреты не нравятся? А я ведь думала…

Я поняла, что бабушка расстроится, обидится. Никак нельзя обижать бабушку, и я начала фальшиво нахваливать:

– Что ты, мне страшно нравятся тетрадки! Они офигенные! Все девчонки обзавидуются.

Кажется, бабушка поверила и успокоилась.

Но вот и Первое сентября. Я с отвращением кладу тетради с изображениями ДиКаприо в сумку, иду в школу, захожу в туалет – раритеты выбрасываю в мусорку. Весь день писала на отдельных листочках.

Прихожу домой – сложный момент: нужно признаваться, иначе само вылезет потом.

– Бабуль, ты не сердись, но я случайно потеряла тетради.

– Как, все сразу?

– Ну да, – отвечаю, а сама чувствую, что краснею.

– Боже мой! Какая же ты растяпа! Как надо было умудриться потерять тетради? Да ещё и все сразу!

Тетрадок штук шесть было, не меньше. На месте бабушки я удивилась бы ещё больше.

Конечно, бабуля побежала в магазин. А я осталась довольна: малой кровью ведь отделалась. Ну, отругали немного, зато этого Лео в моей жизни больше не будет.

И тут бабушка из магазина вернулась, протянула мне тетради… А на них… ДиКаприо! У меня аж сердце упало. А бабуля довольно сообщает:

– Там были с собачками и с котятами. А эти, последние, я для тебя забрала, раз уж он тебе нравится.

И зачем я в прошлый раз так восхищалась тетрадными обложками?! Теперь я совсем приуныла – поняла, что этот голливудский субъект так и будет меня преследовать. Неужели же всю жизнь?! Совсем я не собираюсь им увлекаться. Вот просто ни капельки!

– Конечно, прежние тетрадки получше были, – продолжала бабушка. – Но ты ведь сама виновата!

Я присмотрелась: и впрямь совсем дрянные картинки. Красавчик Леонардо на них совсем уж неказистый вышел, будто даже косоглазый.

С горя звоню Верке:

– У меня горе, Вер!

– Какое ещё горе? – заинтересовалась подруга.

– ДиКаприо меня преследует, прямо как маньяк!

– Как это преследует? Расскажи-ка поподробнее, – Верка аж в трубку засопела от любопытства.

– Да это я образно так… А на самом деле он всю мою жизнь одикаприл. Он же везде, просто везде – и на моих тетрадях тоже.

Верка рассмеялась:

– Вот чудна́я! Купи другие тетради, и дело с концом!

– Не могу, бабушка обидится. Сама ж ей сказала, что люблю его.

– И глупая! Сама виновата.

Всю ночь я не спала. Всё думала: что теперь делать? Кое-что всё же в голову пришло: распределю-ка я тетради по предметам и по степени отвращения к ним. Чем противнее картинка на тетради, тем менее любимым был предмет. Вот этого перекошенного ДиКаприо – на физику, да! Большего она и не достойна! Вот этого косого ДиКаприо на алгебру…