Далекое будущее Вселенной

Шизофрения, разумеется, состоит не только в «слышании голосов». Она включает в себя структурированную систему представлений (отчасти иллюзорных) и сложную (хотя и анормальную) систему эмоций. Не думаю, что ИИ когда‑нибудь сможет симулировать человеческое сознание во всей его полноте или даже полный шизофренический эпизод. Самое большее, чего он может достичь, — моделирование определенных важнейших аспектов сознания, нормального или патологического, благодаря которому мы сможем лучше их понять. Связано это не с тем, что компьютеры «просто жестянки», но с тем, насколько сложна сама эта наука.

Человеческое сознание слишком сложно и слишком полно индивидуальных различий, чтобы полностью охватываться психологической наукой. Наука как таковая вообще не слишком интересуется индивидуальными особенностями — и мы обычно тоже. Если речь не идет о специфически человеческом контексте, нас, как правило, не интересует вот эта конкретная песчинка, вон тот

воробей или дуб. Нас не беспокоит то, что физика или биология не в силах объяснить все их индивидуальные черты и предсказать их будущее во всех деталях. Но, когда заходит речь о людях, нас волнуют индивидуальности: Джек, Джилл, Мэри. Порой нам бывает жизненно важно знать, покончит ли самоубийством Джилл или почему Джек ударил Мэри. И когда мы узнаем, что единственный ответ, который может дать нам на это психологическая наука, — статистический, то чувствуем понятное, хоть и иррациональное разочарование.

Некоторые религии поддерживают этот интерес к человеческой индивидуальности (и не только человеческой — христианство говорит нам даже, что Бог заботится о каждом воробье). Другие, как буддизм, отвергают его и призывают нас его превзойти. Однако суть дела в том, что наука об ИИ не способна воздать должное человеческой индивидуальности в теории, а технология ИИ никогда не сделает этого на практике. Таким образом, представление о том, что компьютеры далекого будущего смогут симулировать религиозный опыт во всей его полноте или переживать нечто подобное религиозному обращению, абсурдно. Однако так же абсурдна и идея способности компьютера к политическому

обращению. Так что религиозный аспект в этой проблеме стоит не на первом месте.

Далее, притязания на «уникальность» человека возможны в двух планах, оба из которых поддерживает ИИ. Во–первых, каждый отдельный человек уникален как личность, поскольку сложность наших сознаний так велика, а различия в поступающей информации столь обширны, что даже однояйцевые близнецы (или искусственно созданные клоны) неизбежно будут отличаться друг от друга. Во–вторых, homo sapiens значительно отличается от любого другого вида животных. Я уже отмечала, например, что животные не обладают свободой, поскольку у них нет языка, позволяющего стабильно репрезентировать действия, их признаки и последствия.

Наука об ИИ уже предложила нам множество интересных идей касательно обучения, распознавания образов, генерализации стимулов и даже аналогий. Эти идеи применимы как к некоторым животным (а именно птицам и млекопитающим), так и к человеческим существам. Однако ей еще не удалось показать нам, как язык, иерархическая структура и рассудок воплощаются в нейронных сетях (в том числе в мозгу). Возможно, эти проблемы сможет разрешить ИИ далекого будущего. Однако несомненно, что такие успехи ИИ не разрушат наше представление об особости и уникальности человека в мире. Напротив, они смогут их углубить и объяснить.

13.7. Заключение

Подытоживая все сказанное, повторим, что на практике ИИ–технологии могут расположить людей как в пользу религии, так и против нее. Достаточно многие, устрашенные перспективой существования бок о бок с искусственными человекоподобными устройствами, могут двинуться к религии «магическим» путем. Другие же могут отвергнуть ее как избыточную, видя в этих устройствах (несмотря на их неспособность отвечать всей сложности и богатству реального человеческого сознания) последний шаг к «механизации картины мира» [25].

Однако обе эти реакции в принципе неверны. Теоретическое изучение ИИ уже помогает нам понять, как возможно для человека верить, выбирать, любить и молиться, а также галлюцинировать, подчиняться, бунтовать и преображаться. Оно даже помогает нам понять, как может человек пройти религиозное обращение или скорбеть от утраты веры. В далеком будущем компьютерная психология, несомненно, продвинется еще дальше. Однако религиозные вопросы как таковые

останутся незатронутыми. (Вот почему ни та ни другая вышеупомянутые реакции не рациональны.) Религиозное чувство, а также необходимость найти удовлетворительный для себя и, возможно, культурно санкционированный «путеводитель» по жизненным решениям останутся неизменными. В конце концов, мы же люди, а не компьютеры.

Литература

1. Baron‑Cohen, S., Mindblindness (MIT Press, Cambridge, Mass., 1995) .