Дали

По внешним формальным признакам жизнь его сложилась счастливо. Но в то же время в глубине души был он несчастным человеком. Об этом свидетельствуют его поведение и картины.

Дали назвал Чарли Чаплина шутом, воплотившим эпоху. И опрометчиво сравнил себя с ним, утверждая, будто достиг непревзойденной степени гениальности, ибо помимо шутовства еще и рисует, пишет книги, ставит спектакли.

Что и говорить, художник десятилетиями играл — в жизни! — роль шута, развлекая и привлекая к своей персоне состоятельную публику и создавая себе рекламу.

Ничего подобного Чаплин не делал. Он никогда не терял чувства собственного достоинства. Его киногерой Чарли — подлинный Рыцарь печального образа современной цивилизации.

Если нечто подобное и можно сказать о Сальвадоре Дали, то лишь с горькой усмешкой. Он явил печальный образ большого таланта, угождающего низменным инстинктам богатых и унизительно выставляя себя на посмешище.

Кстати, Чаплин был режиссером, сценаристом, композитором, писателем, а исполнял роли, раскрывая суть плутократии, власти капитала. В фильме «Мсье Верду» его герой говорит: убийство богатых женщин, на которых он женился ради наследства, — его маленький бизнес. А воротилы большого бизнеса убивают, грабят и развращают миллионы людей!

Вряд ли из озорства Сальвадор Дали признался: «Я бы не купил ни одну из своих картин». Преувеличил, конечно. Но в этих словах слышится горечь Мастера, сознающего свою творческую трагедию.

… Некогда, побывав на представлении «10 дней, которые потрясли мир» в Театре на Таганке, я отозвался: «Умение, достойное лучшего применения». То же можно сказать о таланте Сальвадора Дали. Творения его весьма разнообразны и нередко исполнены великолепно. Он создал свой живописный мир. Однако находиться в этом искусственном мире неуютно, а подчас неприятно и даже противно.

Не спорю: на вкус и цвет товарища нет. У кого-то его произведения вызовут восторг. И это неудивительно. За немногими исключениями его полотна выполнены рукой Мастера, щедрого на выдумку, на сложные сюжеты и неожиданные аналогии. Но достаточно ли этого?

Кому много дано, с того много и спросится. Будь Сальвадор Дали менее мастеровит и трудолюбив, менее умен и талантлив, то и спрос был бы невелик. Как человек одаренный во многих отношениях, он мог бы подняться над реальностью, осмыслить ее и выразить в своем оригинальном стиле. Он предпочел модные фрейдистские штучки, копания в нечистых темных подвалах души.

Догмы психоанализа роковым образом сказались на его творчестве. Хорошо это или плохо, трудно сказать. Как вера в сомнительные теории — плохо. Как способ дать волю воображению, попытаться выразить образы, таящиеся в подсознании, — хорошо.

В искусстве, так же как в науке, эксперименты необходимы. А Дали был великим экспериментатором… или мистификатором?

2

«Мистификация глубоко чужда мне. Я ведь мистик». Так Сальвадор Дали дал понять, что под маской шута он скрывает свою подлинную сущность вдохновенного мыслителя и пророка. Насколько это оправдано?

Мистическое озарение — экстаз, освобождение от земного притяжения рассудка, ощущение единства с наивысшим, несказанным, божественным. Американский философ и антрополог Роджер Уолш назвал шаманов первыми в мире мистиками, ибо они «умели произвольно и систематически изменять состояние своего сознания».

Швейцарский психолог Карл дю Прель в книге «Философия мистики, или Двойственность человеческого существа»(1885) писал: «Образы сновидений приходят к нам из области бессознательного; во время сна бессознательное делается отчасти сознательным, и наоборот, исчезает сознаваемое нами во время бодрствования».

Он предположил, что мистическое мировосприятие — это переход, как во сне, в иной масштаб пространства и времени. Нечто подобное характерно для творческих озарений в искусстве, науке, философии, когда решение приходит внезапно.

Немецкий философ Эдуард Гартман в книге «Сущность мирового процесса, или Философия бессознательного» (1869) отметил: «Сознательный разум действует… критически, контролируя, поправляя, измеряя, сравнивая, комбинируя, упорядочивая и подчиняя, выводя общее из частного, приводя частный случай к общему правилу. Но никогда он не действует производительно, творчески, никогда не изобретает. В этом отношении человек вполне зависит от бессознательного, и если он теряет бессознательное, то он теряет источник своей жизни, без которого он в сухом схематизме общего и частного будет однообразно влачить свое существование».

Эдуард Гартман и Карл дю Прель разрабатывали проблему бессознательного задолго до Фрейда. В отличие от него, они понимали: в этой глубинной духовной сфере зарождается сознание. Рассудок можно уподобить дереву, корни которого уходят в недра бессознательного, а листья впитывают живительную энергию Солнца, поднимаясь в небесную высь, к сверхсознанию.

Во фрейдизме бессознательное — клоака, заполненная духовной мерзостью, половыми извращениями, агрессией и жаждой власти.