Дальнее зрение. Из записных книжек (1896–1941)

Тупые болтуны и размалевщики «романов», и мокроподолые тетки разнесли по миру эту ужасную сплетню насчет «Любви» с ее ужасами, страданиями и даже, чего доброго, смертями от «безнадежности». И какое множество зла приносит эта чудовищная сплетня бедным молодым людям! Девицы и в самом деле начинают внушать себе, что их специальность – изнывать и умирать «в безнадежной любви»; молодые мужчины из опасения, – а вдруг да и в правду случится грех, – делают скороспелые и глупые решения в ответ на отчаяние «слабых» существ… И так разрушаются лучшие идеалы молодых душ, зараженных глупым суеверием во «всесильность любви» («естественности полового разврата», только будто бы (по мнению жирных баб) и поддерживающего «род человеческий»). Обязанность честных людей рассеивать по мере сил это вредное суеверие, чтобы ясный голос сердца и разума был по крайней мере столь же слышен малым сим, сколько и выдумки развратных, жирных баб, живущих и в действительности, и в воображении сводничеством несчастных молодых людей. А ведь до сих пор эти жирные бабы – сила, и под их бессмысленною тяжестью пропадают безнаказанно лучшие стороны молодых душ, не успевших развиться и окрепнуть.

12 января

Те «цензоры нравов», которые в наши дни запрещают читать Библию из-за того, что там будто бы есть «такие вещи, такие вещи!», – очевидно, боятся лишь, чтобы воспитанная в них и ими скрытая до времени душевная грязь не обнаружилась бы пред судом простого и ясного рассказа библейских писателей. Впрочем, ясно, что лучше, чтобы эта грязь взболтнулась и поднялась наверх, чтобы иметь дело с открытым врагом, – чем чтобы она продолжала накопляться невидимо и снизу. Но кому грязь приятна, тот не читай Библию.

В каждом человеческом гнезде, в каждой человеческой комнате время видит смену «действий» на скорбной сцене жизни. Там, где жил мирно отец, в тиши и мире доживая век, – его дочь страдает, обремененная больным мужем и громадной семьей… Итак, для философа ясно, что глупо заниматься завиванием новых гнезд. У кого есть голова и сердце, тот весь отдастся помощи этим несчастным малым сим в этой смене страданий и суеты.

Самое тяжелое, что я не встречаю кругом себя сочувствия своему делу, делу совершенно аналогичному с кантовским, – чистому исследованию того умственного содержания, каким мы живем. Одни не сочувствуют, даже не понимают моего дела, предлагая более умнее отдать свои силы «решенному умными людьми» делу; другие считают, что это у меня все от того, что «мальчик еще не угомонился» и надо бы его «поженить, – бисово теля»; третьи, – и их-то все-таки я больше благодарю, чем других, – советуют сосредоточиться в своей внутренней вере, в домовой, уединенной и пустынной церкви своей души. Хотя у всех них есть это беспокойство за свой умственный капитал. Приходится одному вести свою линию с надеждой на Бога; но она-то только и не посрамит!..

28 января

Наука знает правила и

закон. Жизнь в своей полноте требует еще предписаний. Только в последних, без которых человек не может «двигаться весь сразу», достигается идеальное и ожидаемое, совпадение субъект-объекта. И если наука может сказать о Боге только, что он может существовать, т. е. уясняет его возможность в правиле (описательная психология религиозного опыта), то она не может доказать, что он необходимо существует,

т. е. предписать Ему законом существование; Бог лишь требуется нашею душою в полноте жизни.

7 марта

У нас не принципов нет – людей нет. Это видно везде; на это именно жалуются лучшие люди, начиная с Л. Толстого.

9 марта

О точке отправления человеческой мудрости.