Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации

Наличие умеренно социалистической оппозиции привело к ожесточенным дебатам на пленарных заседаниях. Эсер Трупп признал, что буферное государство возникло благодаря международной ситуации, но заявил, что его партия продолжает придерживаться истинного народоправства и считает, что демократические принципы следует внедрять и в остальной России, где большевики ввели свою диктатуру[651]. Меньшевик Ахматов подчеркнул социальные аспекты демократии, но вместе с тем призвал создать государство, подотчетное большинству народа, а не одной-единственной партии. Меньшевик Анисимов предостерег большевиков от попыток перехитрить всех остальных, жульничая с демократией, и отметил, что репутация ДВР за границей постепенно ухудшается. Беспартийные демократы Илья Сергеевич Зубакин, банковский служащий, и Илья Яковлевич Москаленко, работник торговли, поддержали призыв к истинной демократии. Конон Дмитриевич Черняев, единственный в Учредительном собрании депутат-консерватор, не вступивший ни в одну фракцию, предостерег от поспешности в отделении церкви от государства, несущей в себе угрозу религиозного раскола[652]

. Бурят-монгольская фракция также выступила за формирование истинно демократического государства[653].

Подобно тому, как это случилось во владивостокском предпарламенте, большевики Георгий Кузьмич Румянцев и присоединившийся к нему Георгий Павлович Боровинский взяли под контроль фракцию крестьянского большинства, в которой было немало большевиков, скрывавших свою партийную принадлежность[654]

. Большевик Илья Васильевич Слинкин, деревенский учитель, возглавил в парламенте фракцию крестьянского большинства, подчинив ее своей партии. Бюро фракции, решения которого были обязательны для всей фракции в целом, включало лишь членов РКП(б). Фактическое большинство в Учредительном собрании позволило большевикам взять под контроль его президиум, в котором председательствовал Дмитрий Самойлович Шилов, Комиссию по выработке Основного закона и голосование по всем важнейшим вопросам[655]. Оппозиция потребовала отставки правительства, обвинив его в том, что оно не выполнило главную задачу ДВР, а именно не создало полноценную демократию и не преодолело дипломатическую и торговую блокаду, тем самым вызвав опасность отрыва региона от России. Но правительство в отставку не ушло. Кроме того, Учредительное собрание дало санкцию на передачу Камчатской области РСФСР в соответствии с подписанным в декабре 1920 года двусторонним договором между ДВР и РСФСР вопреки наличию противников такого решения и в самой партии[656]

.

Фракция крестьянского меньшинства под председательством Леонтия Алексеевича Булычёва по ряду вопросов поддерживала эсеров, но в социальном плане ее участники были близки многим участникам фракции крестьянского большинства и не во всем выступали против большевиков. Хотя умеренные депутаты, обсуждая неудачи правительства и критикуя регионализм Краснощёкова, взывали к национальным интересам России, именно большевики сумели возглавить националистическую мобилизацию[657]. Краснощёков взял за основу позаимствованную у меньшевиков пролетарскую интерпретацию российской нации и ее мессианской роли во всемирном социалистическом движении. Выступая перед Учредительным собранием, он заявил, что за четыре года, прошедшие с Февральской революции, русский народ превратился из «младенца политического мира» в лидера трудящихся всего мира в борьбе за лучшее светлое будущее. По словам Краснощёкова, важнейшей задачей ДВР была поддержка Советской России и ее защита от иностранных держав, а средством к этому – объединение жителей Дальнего Востока при помощи демократической системы правления. Приняв декларации, обращенные к правительствам Советской России, Великобритании, Франции, Японии, Китая и Монголии, Учредительное собрание единогласно поддержало требование вывода японских войск из Сахалинской и Приморской областей[658]

.

Самые яростные дебаты развернулись вокруг роли парламента в Конституции ДВР. Оппозиция требовала, чтобы парламент был постоянно действующим[659]. С точки зрения меньшевиков, ДВР должна была стать парламентской республикой со значительными элементами прямой демократии, а именно референдумами. По их проекту, парламент избирался на один год; его президиум представлял республику и выдвигал кандидатов в кабинет министров, которых должен был утвердить парламент; в промежутках между парламентскими сессиями президиум мог издавать временные законы по ограниченному числу вопросов с одобрения кабинета министров. В течение года следовало проводить не менее двух сессий парламента общим сроком не менее шести месяцев[660]. Эсеры тоже были сторонниками сильного парламента и разделения властей, но их проект более подробно проговаривал роль «коллективного президента», правительства, которое должен был избирать парламент и которое должно было назначать кабинет министров, подотчетный парламенту[661].