Дальше фронта

В самый волнующий момент, когда еще секунда, несколько движений — и блаженство, дверь комнаты с треском распахнулась! Влетела рассвирепевшая, растрепанная, пьяная Лариска и с совершенно бабскими, визгливыми криками начала хлестать Татьяну по лицу ее собственными трусами…

Вот уж сон, так сон!

Случись такое в реальности — реактивный психоз обеспечен.

Да хоть и во сне, но слишком уж все ярко, натуралистично, мерзко, стыдно…

Все же что-то нехорошее с ней происходит. Наверное, и вправду нужно к психиатру обращаться. Подобные сны и мысли — это же не просто так. Ярчайшие симптомы нервного расстройства на сексуальной почве. И дело тут совсем не в вынужденном воздержании. Подумаешь — неделя, десять дней. Бывало куда как дольше, и ничего.

Из институтского курса общей медицины Татьяна помнила, что такое бывает при повреждениях и опухолях мозга… Неужели же и у нее? Немедленно нужно обратиться к знающему врачу. У Майи наверняка должны быть знакомые и в этих кругах…

День прошел ужасно. Все валилось из рук. После полудня она выбралась в город, погулять по улицам, рассеяться. Но погода немедленно испортилась, пошел холодный мелкий дождь, у нее промокли ноги, и пришлось вернуться в еще худшем настроении. Вдобавок на Цветном бульваре к ней прицепился какой-то сумасшедший или пьяный, долго тащился следом, бормоча всякие глупости, и Татьяне пришлось окликнуть городового.

Вечер тоже обещал быть пустым и тоскливым. Татьяна собиралась уже ложиться в постель. Выпить традиционный бокал шампанского, почитать, посмотреть очередную мелодраму. А потом снова погрузиться в еще более отвратительный кошмар?

Или все-таки лучше попробовать разыскать Майю? Опять поплакаться в жилетку, да и предложить нести свои кресты совместно. Отчего бы на самом деле не проехаться на Селигер? Три часа автомобилем или ночь в комфортабельном салон-вагоне. Азарт при игре в рулетку или покер, говорят, такой, что никаких других мыслей просто не остается. И, между прочим, насчет врача осведомиться.

Она потянула руку к телефонной трубке, но аппарат вдруг зазвонил сам. Татьяна вздрогнула. Неужели Майя? Дошло до нее телепатическое послание? А как славно, если бы она согласилась! Что нам собираться? На все про все полчаса. А поезд отправляется только в половину двенадцатого.

Но голос с той стороны провода прозвучал мужской, мягкий и бархатистый, показавшийся Татьяне странно знакомым.

— Добрый вечер. Могу я услышать госпожу Тарханову Татьяну Юрьевну?

Странно. А кого еще мог здесь услышать незнакомец? Или он привык, что в известных ему домах к телефону подходят непременно служанки, камеристки, секретарши, а кавалерственные дамы потом решают, брать ли трубку или велят ответить, что барыни нет дома.

Учиться ей еще и учиться. Тем более что мужчины, кроме Сергея и, иногда Ляхова, в этот дом ей пока не звонили.

— Я вас слушаю.

— Еще раз добрый вечер, Татьяна Юрьевна. Вас Олег Константинович беспокоит, покорнейше прошу прощения…

О, Господи!

У Татьяны перехватило горло, и даже ладонь, держащая трубку, мгновенно взмокла. Сам Великий князь! Такого она не могла вообразить в самых отчаянных фантазиях. Конечно, она запомнила тот взгляд, которым он скользнул по ее лицу и фигуре, словно бы раздел за долю секунды.

Этот избитый образ был тем не менее вполне применим к моменту. Она тогда именно так и подумала, отметив даже, что раздел как бы не догола, а до нижнего белья всего лишь. И отвернулся. Как это могло быть, она не представляла, но внутреннее ощущение было именно такое.

— Добрый вечер, Ваше Императорское Высочество…

— Олег Константинович…

— Да, Ва… Олег Константинович…

— Я вас не оторвал от каких-либо важных дел?

— Нет. Какие могут быть более важные дела?

— Ну-ну. Дело у меня к вам, собственно, такое. Согласно протоколу, кавалеры орденов Российской империи имеют не менее одного раза в год право на личную аудиенцию. Я догадываюсь, что врожденная скромность мешает очень многим лицам, а тем более дамам, этим правом пользоваться. И имею правило выходить с приглашением сам.

Так вот, не соизволите ли вы сегодня разделить со мной вечерний чай? И мы сможем, познакомившись поближе, свободно обсудить некоторые вопросы и имеющие у вас быть проблемы. Я знаю, что вы в Москве недавно, связями обзавестись не успели, никак не устроены и вам при нужде даже не к кому обратиться…

Татьяна пребывала в полном ошеломлении, причем термин этот следует понимать буквально — то, что испытывает человек, получивший удар мечом или булавой по шлему.

А соображать нужно быстро. Не показать своего замешательства, чтобы князь не решил, что имеет дело с дурой деревенской.

Отказаться — невозможно. Такие шансы выпадают раз в жизни, а большинству и вовсе не выпадают. Но и принять приглашение — очень может быть, что сломать свою жизнь, ничего особенного не получив взамен. Нельзя сказать, что она так уж пылко любила Тарханова, что было, то прошло, а сейчас они просто живут, испытывая взаимную привязанность и уважение. Лишишься и этого — с чем останешься?

Думай, Таня, думай!