Дальше живут драконы

— Да… хвала богам, там много человеческого материала. Но для вас, полагаю, не будет секретом то, что люди разных стран и тем более разных рас — по-разному реагируют на заражение тем или иным возбудителем. Невозможно спрогнозировать действие разработанных нами вирусов на русских — по реакции крестьянина из Индокитая или китайского кули. Окажется ли оно более сильным, если брать человека белой расы. Или менее сильным. Насколько у русских силен иммунитет. Все это вопросы, на которые мы просто обязаны получить ответы.

— Итак, вам нужны русские, Исии-сан?

— Да, Итэкецу-сан, причем совершенно особенные русские. Мне нужны несколько десятков объектов одной поло-возрастной группы для того, чтобы мы могли поставить все опыты с необходимой степенью достоверности. И желательно, чтобы это были дети, Итэкецу-сан.

— Дети?

— Прошу прощения, возможно, я неправильно выразился и ввел вас в заблуждение. Нам нужны подростки от десяти до шестнадцати лет, желательно физически развитые и без вредных привычек или хронических заболеваний. Мне не подойдут, например, бродяги. Хотя их и проще наловить…

— Я не слышал, чтобы у русских были бродяги… — мрачно сказал адмирал Итэкецу — почему вас не устраивают пленные? Полагаю, мы могли бы выделить потребное количество для ваших экспериментов.

— Пленные, Итэкецу-сан, не лучший объект для экспериментов. Во-первых, их здоровье серьезно подорвано. Во-вторых — они длительное время провели в Азии, питались нашей пищей — будет ли эксперимент на них релевантен, даст ли он достоверные результаты? Нам нужны подростки, родившиеся и выросшие в России — согласно нашим исследованиям, человеческий иммунитет в этот период жизни человека максимален.

Адмирал молча размышлял

— Сколько вам нужно таких объектов? — наконец, спросил он

— Несколько десятков, Итэкецу-сан. Конечно, чем больше, тем лучше, но… четырех или пяти десятков будет достаточно.

Пропажа нескольких десятков детей — это уже серьезно. Если бы одного — двух… но несколько десятков. У русских тоже есть и полиция и контрразведка, и они могут начать задавать вопросы… неприятные вопросы. Послать оперативные группы… сорок — пятьдесят групп. А что будет, если кто-то попадется? Риск очень велик, можно без риска похитить четверых — пятерых подростков — но не сорок — пятьдесят. Даже если оперативники успеют покончить с собой — тела то останутся. Тела азиатов — а для того, чтобы дать ход подозрительному уму, надо совсем немного. Попробовать выйти на контакт с русскими криминальными группировками, попросить их предоставить необходимое количество человеческого материала? А если среди них будут агенты полиции? Тогда всё пропало с самого начала, и русские будут настороже. Да и зачем русскому криминалу связываться с этим? Наказание за похищение ребенка — намного суровее наказания за наркоторговлю[79]. И зачем русским преступникам с этим связываться — даже тем, кто распространяет наркотики во Владивостоке. ЕГО наркотики. Конечно, они могут продать несколько наркоманов — но вряд ли наркоманы будут полезны для опытов.

Да… проблема.

— Полагаю, это займет определенное время, Исии-сан. Когда вам нужен будет этот материал для опытов?

— Полагаю, что несколько месяцев у нас есть, Итэкецу-сан. Эксперименты бессмысленны, пока у нас не будет вакцины. В смертоносности вируса — мы уже убедились. У нас есть меч, равных которому нет. Но пока у нас нет щита — мы не сможем спать спокойно.

Контр-адмирал Итэкецу поднялся со своего места.

— Осознание собственного долга перед Родиной и Императором не дает мне спать и сейчас, Исии-сан. Полагаю, что и вам тоже. Япония надеется на вас.

— За Императора!

— За Императора…

Токио, район Кабуки-тё. 22 марта 1979 года

После приема у адмирала Итэкецу — генерал Исии направился в район Кабуки-тё (название району было дано по театру кабуки, единственному который уцелел во время катастрофического землетрясения 1922 года), который в современном Токио выполнял роль юкаку. Как туда попасть знали все мужчины Токио… ну или почти все. Восточный выход станции метро Синдзюку. Как и большинство мужчин Токио — генерал отправился туда на метро, не желая случайно быть узнанным.

Первые кварталы юкаку в Японии появились во времена дайдзина[80] Тоётоми Хидэёси, объединителя Японии. Он создал первые кварталы в тогдашней столице Киото и Осаке, запретив веселые дома во всех других местах. Его преемники — до начала двадцатого века открыли еще около тридцати таких кварталов.

В 1872 году после революции Мейдзи правительство издало закон, запрещающий проституцию в любой форме. Однако публичные дома продолжали действовать, превратившись в чайные (тяя мати, чайный квартал), в которые мужчины заходили отдохнуть и выпить чашку чая. Жриц любви называли мэсимори-онна.