Дама на асфальте. Мужчина на газоне

Учудила, так учудила

Позвонила Софи и с вызовом, который был направлен, впрочем, самой себе, сообщила:

– Знаешь, что я сегодня учудила?

Прозвучало интригующе.

– И что ты сегодня учудила?

– Сидела на лавочке и болтала с бабкой, соседкой по дому, ей лет за восемьдесят. Разговор зашел о фильмах и артистах, вспоминали фильм «Бриллиантовая рука», в котором, по моему глубокому убеждению, играла Гурченко – жена артиста Ивашева.

– Ты хотела сказать – Светлана Светличная? – перебила я ее.

– Подожди ты, не перебивай! Именно Гурченко я и имела ввиду, на чем и настаивала. Бабулька же засомневалась, но фамилию актрисы не помнила. Завязался спор. Когда я вернулась домой, меня просто шарахнуло – я что, свихнулась – подхватила деменцию? До сих пор не могу успокоиться!

– Да забудь, отпусти себя. Мало ли что брякнешь, бывает и не такое.

– Да со мной такого сроду не бывало.

– Ты на себя наговариваешь, что не бывало, – здесь я сказала чистую правду, так как замечала за подругой много странностей даже в молодости, просто в молодые годы никто не делает столь трагических выводов, наблюдая чье-то абсурдное поведение.

Да и слишком углубляться в воспоминания не пришлось.

Года четыре назад забирала я ее из больницы, где ей меняли коленный сустав.

Сустав можно было еще и не менять, но Софи заранее записалась в очередь на бесплатную операцию, вот эта очередь и подошла. При этом, правила оказания бесплатных операционных услуг должны были измениться, Софи рисковать не хотела и согласилась на операцию. Я попыталась ее отговорить от преждевременной операции, ведь основная проблема ее – в лишнем весе и малой подвижности, а чтобы сустав прижился необходимо опять же больше двигаться и худеть. Но я давно поняла, что мои подруги слышат только себя. Дама она представительная – две меня, это по весу, и девять размеров разницы в одежде – звучит внушительно.

Тогда, в больнице, я попыталась спустить с кровати только одну ее ногу – не получилось. Я растерянно стояла, глядя на свои руки, и не зная, что предпринять. За мужчинами я безоговорочно признаю превосходство разве что в силовых упражнениях.

Да, столь объемные бедра сдвинуть мне не по силам!

– Ничего не получится, придется тебе встать с кровати самой, иначе ты меня раздавишь!

Кое-как подруга сдвинулась с мертвой точки и сползла с кровати. Здесь я уверенно сунула ей в руки костыли. Пакеты с вещами я прихватила с собой – это единственное, что я смогла поднять. Не спеша, мы доковыляли до лифтов.

Софи остановилась рядом со служебным лифтом.

– Это служебный лифт, нам дальше, видишь – целых три лифта для больных и посетителей.

– Я всегда пользуюсь этим.

– Зачем, тебе мало трех?

– Он мне больше нравится.

Тут же звякнуло, брякнуло, стукнуло, двери лифта распахнулись, и я увидела стоявших в глубине его двух женщин в белых халатах, подпиравших нижней частью туловища медицинскую каталку.

Я отошла в сторону, Софи же, намотав на костыли свое объемное тело, втиснулась в лифт. Дверь за ней, поколебавшись, все же закрылась и лифт медленно, неуверенно, тронулся вниз.

Я не искала сложных путей и спустилась на этаж ниже, к раздевалкам, на обычном лифте. Софи нигде не было, я обошла все помещения рядом, но подругу не нашла и вернулась обратно к лифтам. Прошло пять минут, десять, Софи не появилась. Ничего не понимая, я вновь призадумалась.

Наконец, откуда-то снизу поднялся лифт, из которого первыми показались костыли и за ними выплыла моя подруга.

– Ты где была? – поинтересовалась я, хотя самые смелые догадки атаковали мой мозг, а где-то под ложечкой уже клокотало нечто, пытаясь вырваться наружу. Не выдержав, я прыснула. Но Софи соблюдала скорбное молчание.

– Ты что, побывала в морге?

– Да, побывала, – вид у Софи был торжественный.

– Разве оттуда возвращаются? Следующий раз не будешь встревать в чужой лифт, то-то эти двое, в белых халатах, при виде тебя, штурмующую дверь лифта, онемели, видимо, первый раз созерцая больного, добровольно, на четырех ногах, спускающегося в морг.

Софи явно что-то там, под землей, увидела нелицеприятное, словно побывала на собственных похоронах: глазки потупила, губки поджала.

В гардеробе нас уже ждал ее приятель – сосед, которого она и другие одинокие соседки использовали как «мужа на час»: что-то прибить, отодвинуть, придвинуть. За что благодарили деньгами, иногда подкармливали, экономя. Мужчина, лет сорока, во внешности которого слегка, но все же угадывался синдром Дауна. Жил он с родителями, нигде не работал, да и правильно – «будет день, будет пища».

– Это Василий, – представила его мне подруга.

– Какая симпатичная девушка, – произнес Василий, уставившись на меня маслеными глазками.

Девушкой меня не называли лет тридцать.

– Василий, иди, вызывай и встречай такси, мы оденемся и выйдем, – остановила его порыв ко мне подруга.

Странноватый Василий нас покинул.

– Ты ему понравилась, – констатировала Софи.

– Он нормальный?