Дама непреклонного возраста

Подруги выбрались из машины и направились к небольшой избушке с беленькими ставнями, стоявшей рядом с развалинами. Открыли им не сразу. Хозяева сначала долго смотрели в щелку, потом только, убедившись, что кроме двух женщин к ним никто не рвется, калитку отворили. Перед дамами оказался здоровенный мужик в растянутой майке, в красочных китайских шароварах и с топором в руке.

Увидев топор, Зинаида погрустнела и стала равнодушно поглядывать на облака, дескать, лично она на встрече не настаивает, но вот подруга, язви ее… Татьяна же добросовестно нахмурилась и принялась врать.

– Мы родственники Софьи Филипповны, – бодро начала она. – Нам нужно узнать, как все произошло? Вероятно, вы что-то видели или знаете. Нам бы хотелось поговорить. Нет, если вы нас впустить не можете, то сами выйдите, мы вас здесь подождем.

Зинаида глянула еще раз на топор и заходить в калитку ей решительно расхотелось. Пусть бы мужик и правда сам вышел.

– Выходите, выходите, – подбодрила она его жиденькой улыбкой. – Мы не укусим.

– А спробуй, кусни! – выставил мужик огромный, как тыква, кулак.

Татьяна ласково глянула на кулачище и печально проговорила:

– Вы же понимаете, нам не до шуток. Хотелось бы узнать, как погибла наша родственница.

– А хрен ее знат, как она погибла, – буркнул сосед. – Так и погибла… Я ужо сто разов все обсказывал. Ну, мы-то спали вначале, а потом мне на двор приспичило… Баба моя, дура, прости господи, квасу поставила. А на кой хрен квас, ежели вся жара спала? Но, ить, и не выльешь же его, дрожжей одних скоко угроблено, да ишо сахар. Ну, мы с ей весь день и давилися тем квасом, пропади он пропадом! У вас сигаретки не будет?

Татьяна быстро достала пачку. Мужик тут же радушно протянул Зинаиде топор со словами:

– Подержи, девонька, пока раскурю…

Зинаида двумя руками ухватила холодное оружие и теперь стояла, как солдат с секирой у царских палат.

– От язви тя… – раскурил сигарету и теперь разглядывал ее мужик. – Надо ж, кака вонь от этой соломины! А нормальной нет?

Татьяна виновато затрясла головой:

– Нет, у меня только такие, с ментолом. Но вы рассказывайте, я потом съезжу, куплю.

– Дык а чего рассказывать? Я грю, выскочил по нужде-то, стою, значит… Гляжу – дым от соседей валит. Сначала думал, сосед Михей курит. Вот не поверишь – как зачнет он свой самосад смолить, так его изба – чистый Курильский остров! Я на его и подумал сначала, ага. Потом гляжу: нет, не от Михея дым, ближе. Думаю, неужто Лукинична под старость лет табаком стала баловаться? Ну, эт я со сна дурканул, забыл, что Лукинична-то уж три года как померла, а вместо ее дочь ейная Софья тут пребыват…

– Так-так-так, – встрепенулась Зинаида. – А можно подробней? Что за дочь? И почему пребывает?

Мужичок поежился и покосился на машину:

– Я обскажу, токо давайте к вам в машину сядем. Я ить не пингвин какой, на холоду тут в майках выступать. А ищо… Вы б мне хоть для сугрева налили…

Татьяна немедленно распахнула дверцы:

– Садитесь. И ты, Зин, садись… Ну куда ты с топором-то? Хотя ладно, лезь на заднее сиденье. Садитесь, мужчина, и говорите дальше, а потом съездим, купим вам для сугрева.

Мужчина в машину сел, но говорить отказался:

– И чего ты мне, девонька, все «потом» да «потом» обещаешь? И сигареты – потом, и водка потом. А почему я говорить сейчас должен? Я тоже потом буду! Вот сяду и рот не открою, пока в киоск не смотаемся!

Мужик и впрямь важно уселся, свернул на груди руки кренделем и принципиально замолчал. Татьяна только вздохнула и завела двигатель.

У ближайшего киоска мужчина выскочил и, пугая продавца здоровенным торсом в растянутой майке, принялся тыкать в витрину. Себя он не обидел – и водочку выбрал недешевую, и сигареток заказал две пачки, да еще и чипсов прикупил, пояснив: «Это чтоб с голоду мне не помереть, пока вам все обскажу».

Татьяна снова подрулила к дому рассказчика и терпеливо стала ждать, когда тот «примет семь капель», закусит чипсами, а потом еще и дымом затянется. Мужик млел и, похоже, вовсе забыл, для чего здесь находится. Зинаида не выдержала и тюкнула собеседника обухом топора в плечо:

– Дядь, это ж тебе не ресторан! Говори давай, что дальше-то было? Ну, понял ты, что это не Лукинична, а Софья… И дальше чего?

– А ничего! Чего топором-то машешь? – обиделся мужик. – Ничего дальше. Ну, я мобильник схватил и в «пожарку» позвонил. А там уж они сами… Потом гляжу – «Скорая», милиция. Короче, спать нам так и не дали. Я вот думаю – ежли на их за ту бессонную ночь в суд подать, а? Нынче така передача идет по телику, там за что хошь деньги дают. А уж ежли человек ночь в беспокойстве провел, так я думаю – пожизненную пенсию надо стребовать, да?

Татьяна уже сдерживалась из последних сил – на пять минут вырвалась, Вадька дома один, а этот… Зинаида и вовсе не стала слушать оратора.

– Это вы на что намекаете? Если мы вас сигаретами угостили, так и пенсию вам должны выколачивать? Да вы еще ничего толком и не рассказали! Вот, к примеру – кто такая Лукинична? Почему здесь стала жить Софья? Кто приходил к этой самой Софье? Ну?