Дама пик

– Странная идея. Но у меня, кажется, есть то, что вам нужно. Нынешний префект полиции был когда-то у меня директором канцелярии. Он расскажет вам всякие занятные истории. Я вам дам координаты, а сам позвоню ему завтра и попрошу сделать для вас все возможное.

Мартен спрятал деньги в соседском подвале. Он не доверял Фурнье. Страх – плохой советчик. Чтобы прикрыться, он мог в любой момент арестовать Мартена и провести у него обыск.

Мартен посмотрел на будильник. Три тридцать утра. При самом плохом раскладе люди Фурнье не появятся здесь раньше шести – таковы правила.

Он предупредил Марион о возможном вторжении. Это ее скорее позабавило, чем обеспокоило, и теперь она крепко спала, скрестив на груди руки, выставив подросший живот.

Иза снова ушла с Франсуа, вовсе не задумываясь о перспективе быть вытащенной из постели отрядом полицейских. Они не расстаются, подумал Мартен.

У Марион на мгновение остановилось дыхание, она икнула, потом тихонько выдохнула воздух. Наверное, дитя что-то там вытворяет. Мартен погладил живот под простыней, ощутив волны, перекатывающиеся по туго натянутой коже.

Утро воскресенья

Он встал рано, позавтракал, стараясь не шуметь, и только потом включил радио.

Обошлось все же без обыска.

Спортивные новости вызвали у него раздражение, и он переключился на Radio FIP, убрав звук до минимума. Звучала песня Вильяма Шеллера.

Как корабль, я потихоньку сам иду ко дну.

Не гожусь я в капитаны,Фантазер непостоянный,Я не нужен никому…

Вылитый Мартен. В самое яблочко. А впрочем, нет. Он не одинок. Возможно, у него что-то не получается, но не нужно придумывать, будто все от него отвернулись. Жалость к себе любимому тоже должна иметь пределы.

Он принял душ, побрился, собрал спортивную экипировку и сунул в старый рюкзак. Мышцы ныть в конце концов перестали. Пора сделать очередную попытку, перед тем как окончательно развалиться на куски, думал он, шагая в тренажерный зал под холодным солнцем зимнего утра.

Он навешивал блины на штангу и убеждал себя в том, что не сможет вечно держать у себя найденные деньги. Рано или поздно придется поставить в известность Фурнье.

Но не раньше, чем у него будет хорошее объяснение для всего этого. И не раньше, чем Фурнье сообщит ему сведения, о которых он просил.

В зале стоял ледяной холод, и мышцы совсем не разогрелись. Ничего не стоит повредить их. Несмотря на это, двадцатикилограммовая штанга показалась ему легкой как перышко. Добрый знак.

Он постарался все же разогреться, чтобы избежать травмы, передохнул, снова снарядил штангу, проделал серию движений, потом продолжил повышать вес, пока руки и плечи не начали дрожать.

После окончания силовых упражнений следовало бы перейти к растяжке с гантелями, но он слишком устал. Осталось единственное желание – покинуть этот зал и вернуться к Марион, которая, по всей видимости, еще спит.

Он тренировался со штангой не более получаса. Нельзя сейчас останавливаться. Если сразу уйти, будет еще хуже, чем если бы он вовсе сюда не приходил.

Однажды Лоретта сказала, что он может работать, лишь постоянно преодолевая себя. Обязательства накладываются на обязательства, поэтому он никак не может остановиться и успокоиться. Это и есть броня, позволяющая ему жить и со всем справляться, но вполне вероятно, что однажды это его убьет.

И еще занятия спортом помогали ему взглянуть на свои проблемы со стороны – благодаря своеобразному механистическому интерьеру зала, обилию в нем устройств, каких не встретишь в обычной жизни. А также предельной, на грани срыва, интенсивности прилагаемых усилий. Возможно, все дело в психическом состоянии, вызванном приливом эндорфинов, или же срабатывает условный рефлекс на тренировку. Кто его знает, главное, что в этом зале все его страдания-переживания понемногу отходят на задний план.

Нельзя было уходить, не потренировав мышцы ног. Впрочем, ему бы вообще стоило начать с них, как он это обычно делал, а потом уже подниматься вверх, к плечевым мускулам. Он повел себя как дилетант.

Во взгляде Мартена, устремленном на тренажер для приседаний со штангой, ненависть и покорность смешались в равных пропорциях. После многомесячного перерыва опять начнутся мучения.

Завибрировал мобильный, и первой реакцией Мартена, еще до того как он задал себе вопрос, кто ему звонит, было чувство облегчения.

Утро воскресенья