Дама с рубинами. Совиный дом

– Знаю, чего ты хотела, – прервал он почти со слезами сказанные слова. – Ты хотела первая поздравить дядю и для этого бежала в бурю и непогоду по пустынным полям, забыв даже накинуть теплый платок на свою безумную головку, – так велико было твое рвение. И, тем не менее, ты прилетела напрасно: ты не сможешь выполнить это, если не захочешь вернуться со мной в замок поприветствовать принца Альберта фон X. и его невесту. Ты, вероятно, помнишь, что нельзя входить в гостиную с такими растрепанными кудрявыми волосами.

Она наконец вырвалась из его объятий.

– Ты опьянел от счастья, – остановила она его скорбным голосом. – Но это жестокая шутка.

– Успокойся, Маргарита! – сказал он ласково и серьезно, взяв ее за руку и опять насильно привлекая к себе. – Я не шучу. После долгих надежд и ожиданий с высочайшего согласия герцога фрейлейн фон Таубенек объявлена наконец невестой принца фон X., и я могу теперь признаться, что играл в этом деле роль посредника. Красная камелия, которой меня наградили, была знаком благодарности за мои старания, увенчавшиеся успехом. Итак, ты сильно ошибалась, но в твоих в словах есть доля правды. Я действительно опьянел! Я торжествую! Ведь счастье всей моей жизни само бросилось в мои объятия! Ты пришла в «бурю и дождь», тебя гнала безумная ревность – я давно ее в тебе заметил. О, ты все та же прямолинейная, правдивая Грета, которую не смог испортить светский лоск! Попробуй отрицать, если сможешь, что ты любишь меня.

– Я и не отрицаю этого, Герберт!

– Слава Богу, наконец-то похоронен старый «дядя»! И ты с этих пор не моя племянница, а…

– Твоя Грета, – сказала она слабым голосом, обессиленная счастьем, внезапно свалившимся после горя.

– Моя невеста! – закончил он торжественно. – Теперь ты понимаешь, почему я отказался быть твоим опекуном?

Он уже давно стоял, закрывая ее от ветра, а теперь наклонился и нежно поцеловал в прохладные губы, потом снял с шеи шелковый шарф и заботливо повязал им ее непокрытую голову.

Они быстрыми шагами направились к фабрике. Дорогой он рассказал Маргарите, что дружен с университетских времен с молодым князем фон X., который всегда любил его и доверял ему. Полгода назад младший брат князя, увидев красавицу Элоизу фон Таубенек при дворе ее дяди, воспылал к ней глубокой страстью. Она ответила взаимностью, дядя ее, герцог, благосклонно отнесся к этой любви, но князь – брат влюбленного юноши – решительно воспротивился их браку, потому что молодая девушка была незаконнорожденной. Герцог посвятил Герберта в эту тайну и поручил ему посредничество, а что ему удалось привести дело к желанному концу, доказывает сегодняшнее празднество в Принценгофе.

– Слышала ли ты чудесную игру на рояле? – спросил он в заключение.

Она утвердительно кивнула.

– Это жених выражал свое счастье и восторг. Завтра мирный город будет поражен и взволнован этим событием. При обоих дворах соблюдалось строжайшее молчание, понятно, что и я строго хранил эту тайну. Знает о ней только мой отец, так как я не мог допустить, чтобы его смутила распространявшаяся нелепая басня о моем сватовстве к фрейлейн фон Таубенек. Но с тобой мне надо было свести счеты! Ты называла меня отъявленным злодеем, говорила оскорбительные колкости насчет моего вожделения герцогской милости. Я был в твоих глазах одним из тех бессовестных карьеристов, которые стремятся к высокому положению за счет других, не спрашивая себя, способны ли они занимать ответственный пост. Да и мало ли что еще ты говорила в таком роде! Что мне на это скажешь?

– Очень многое! – ответила она, и если бы было не так темно, он мог бы видеть заигравшую на ее губах милую лукавую улыбку, которая удивила и восхитила его при первом свидании со «своевольной Гретой» после долгой разлуки.

– Кто заставил меня поверить, что ландрат Маршаль ищет руки племянницы герцога? Не ты ли сам? Кто зажег в сердце бедной девушки пагубный огонь ревности и намеренно раздувал его до яркого пламени? Ты, один ты! И если я могла сначала поверить, что ты любишь настоящей, глубокой любовью красивую, но равнодушную Элоизу, то только благодаря моему уважению к твоему нравственному превосходству. Но потом решила, вместе со злым светом, что белая рука герцогской племянницы нужна тебе, чтобы с ее помощью подняться на ту высоту, куда ты стремишься, и занять министерский пост. Только просить прощения я у тебя не буду – мы квиты! Ты блестяще отомстил за себя, принудив бедную девушку ночью, в тумане, совершить «паломничество в Каноссу»[10].

Он тихонько засмеялся.

– От этого я не мог тебя избавить, хотя и страдал вместе с тобой. Но, признаюсь, мне доставляло необычайное наслаждение наблюдать, как шаг за шагом ты приближалась ко мне. Однако довольно борьбы, отныне между нами будет мир, блаженный мир!

Он обнял ее, и они быстро пошли вперед.

Глава 29