Даманский. Огненные берега

Он что-то жевал – через силу, с усилием проглатывал, – только чтобы не обидеть жену, – готовила же, старалась. На колени вскарабкался котенок – такое ощущение, что подрос за трое суток, тяжелый такой стал. Приветливо мяукнул, свернулся клубочком и уснул. «Вот и мне бы так», – подумал Котов.

Настя что-то щебетала – про завтрашний поход в магазин, что «Григорий Иванович» больше не гадит, она добыла старый эмалированный тазик, котенок его страшно полюбил и теперь ходит только в него. Зато сколько грохота при каждом посещении такой уборной!

Глава 6

Павел проснулся, с опаской открыл глаза, глянул на часы, которые перестал снимать даже в душе. Начало девятого. Солнце еще не встало, рассвет благополучно прогонял ночь. Небо было ясное, значит, предстоял солнечный день. Предыдущий прошел в тумане, так хоть этим насладиться. Ночью не беспокоили, значит, на заставе все штатно, китайцы не лезут. И вообще, приятно просыпаться самому, а не по зову будильника…

Настя гремела на кухне, готовила завтрак. Он подкрался к ней сзади, обнял за плечи. Она фыркнула:

– Можно подумать, я не слышала, как ты подходишь. У меня идеальный слух, к сожалению, не музыкальный. Иди, чисти зубы, у нас яичница… с хлебом. Прибежишь днем – будут щи. Не прибежишь – сама съем.

– А вечером?

– Пока не придумала. Возможно, суп с котом, уха из петуха или гуляш по коридору…

В дверь забарабанили, Павел вздрогнул, кинулся открывать. Хорошо хоть не в трусах выскочил на лестничную площадку! Рядовой Филипчук подпрыгивал от нетерпения, запыхался, шапка с кокардой набекрень.

– Товарищ лейтенант, меня за вами послали! – выпалил рядовой. – Там китайцы чудят, и товарищ капитан приказал всем офицерам быть на месте!

– Что такое, Филипчук? Вроде не стреляют… – Павел заскрипел зубами. Накрылась ржавым тазиком глазунья с хлебом.

– Так это самое… – Филипчук вытягивал шею, чтобы разглядеть Настю у Павла за спиной – она вышла вслед за ним, непричесанная, в кухонном фартуке поверх домашнего халата. – Ага, доброго вам утречка, Настасья Игоревна… – боец замешкался. – Так они без оружия, но много их… На остров не входили. Сначала на своем берегу стояли, потом на лед вышли, совещались – видно, собрание выездное проводили. Ну, я и побег… Ребята, кстати, неслабые. Обычно маленькие, дохленькие, а эти прямо крепкие такие, гвардейцы, мать их… Простите, Настасья Игоревна…

– И что застыл, как в почетном карауле? – разозлился Котов. – Сказал и беги, сам дойду, дорогу знаю. Ждешь, пока чаем напою?

– Ну, тогда я руки в ноги… – он развернулся и загромыхал по лестнице.

– Поешь, пожалуйста, – взмолилась Настя, – ну, хоть на бегу, все равно же одеваться будешь.

Он что-то хватал, пока натягивал на себя одежду, обжигал горло горячим чаем, прыгал на одной ноге, пытаясь попасть второй в штанину. Полушубок, портупея, ушанка.

Настя, побледневшая от волнения, мельтешила рядом, что-то бормотала: она уже устала жить в страхе эти несколько дней. Что у вас происходит, черт возьми?! У нее уже мурашки на ногах рвут колготки! Он смеялся, нарочно делал беззаботный вид, уверял, что все штатно, такая уж неспокойная служба им выпала. Что ужасного может случиться на границе с братским государством?

Он пулей пролетел жилой городок, заставу. Не так уж много народа – часть личного состава – на занятиях, другие – в карауле. Из казармы высунулся дневальный Лапшин, махнул рукой, мол, все там, на речке развлекаются. Часть его ребят находились у берега, человек восемь, что-то энергично обсуждали, махали руками. Ну, ей-богу, болельщики на стадионе! Павел подлетел, запыхавшийся. Все бойцы без оружия – автоматы сдали еще вчера, вернувшись с боевого дежурства.

– Здравия желаем, товарищ лейтенант! Как оно? – непринужденно поздоровался Бабаев. – Полюбуйтесь, какая интересная ситуация. Сейчас что-то будет… Поможем?

– Стоять на месте, – приказал Котов. – Если все станет плохо – грамотно среагируем.

На остров в этот день китайцы не заходили. Группа человек в пятьдесят обошла Атаманский с западной стороны и в данный момент находилась на льду. Китайцы блуждали кучками, разговаривали между собой, смеялись. В форме и маскхалатах никого не было, возможно, военных переодели в гражданское, замаскировали под «возмущенную китайскую общественность».

Особняком мялся фотограф в треухе, делал снимки. Одеты тепло – бушлаты, пальто, меховые шапки. В основном молодые, здоровые, крепкие. Они неторопливо смещались к югу. Шли уверенно, давили массой.

Напротив них, у советского берега, стояла жиденькая цепочка пограничников в светло-песочных полушубках – отделение второго взвода лейтенанта Морошко. Видимо, бодрствующая и отдыхающая смена караула. У них были автоматы, но не станешь же применять оружие по безоружной толпе? Больше ничего – ни дубин, ни рогатин.

Станислав Морошко находился там же, он нервничал, что-то крикнул своим – очевидно, приказывал воздерживаться от применения оружия. Рука поглаживала кобуру с «макаровым». Лейтенант махнул рукой – все на лед. Пограничники выходили на реку.