Дамы на обочине. Три женских портрета XVII века

Автобиография Гликль бас Иуда Лейб, как мы увидим далее, вполне вписывается в еврейскую традицию, хотя обладает своеобразием, связанным с полом и уровнем образованности автора. Знаток иврита, латыни, итальянского и итальяно-еврейского, рабби Леон имел доступ ко всей еврейской науке и участвовал во всех позволительных для мужчины религиозных действах: он молился в синагоге, читал проповеди и учил своих соплеменников; он жил, соблюдая закон (Галаху) – по крайней мере, почти во всем подчиняясь ему; список изданных им книг, комментариев, переводов и стихов занимает две страницы его мемуаров64. Среди германских евреев гамбургско-альтонского круга были и другие ученые мужи: купец Моисей бен Лейб, за сына которого Гликль выдала свою дочь Фройдхен, учился вместе с одним из величайших талмудистов того времени и продолжал читать Талмуд, не обращая ни малейшего внимания (как и большинство гамбургских иудеев) на сенатский запрет65. В 90-х годах XVII в. достопочтенный Цви Гирш Ашкенази вел в Альтоне занятия по изучению иудейского закона, и еврейские общины всей Европы запрашивали его мнение по таким вопросам, как, например, можно ли засчитывать голема вместо человека, недостающего для миньяна, т. е. кворума мужчин, без которого не начинают религиозной службы. (Цви Гирш ответил, что нельзя66.)

Гликль бас Иуда Лейб уважала такую образованность и послала двух своих «делавших успехи» сыновей в талмудистские школы в Польше и во Франкфурте67. Но ее собственная ученость была иного рода – свойственная наиболее начитанным из ашкеназских женщин купеческого сословия. В свое время она посещала еврейскую начальную школу, хедер: «отец мой дал своим детям – и сыну, и дочерям – образование в области предметов как земных, так и божественных»68. В последующие годы Гликль обзавелась множеством книг на идише, который она называла Taytsh (тайч) и который кое-кто из ее современников-евреев именовал «языком ашкеназов»69

. Эта литература, неизменно передававшаяся еврейским письмом, распадалась на несколько жанров70.

Прежде всего, сюда входили этические трактаты и наставления, как, например, Brantshpigl («Горящее зерцало») Моисея бен Эноха Альтшулера (1596) и Lev Tov («Доброе сердце») Исаака бен Элиакума (Прага, 1620). Обе книги многократно переиздавались, и Гликль рекомендовала их своим детям. Кстати, автором одного из таких трактатов по проблемам нравственности была женщина – Ревекка бас Меир Тиктинер. Ее сочинение Meineket Rivkah («Кормилица Ревекки») вышло посмертно в начале XVII в. и было известно даже среди христианских гебраистов

71.

Часть книг на идише посвящалась религиозным и домашним обязанностям женщины, в частности Ayn Schoyn Fraun Buchlayn («Книжица хорошей жены») (Краков, 1577; Базель, 1602). Были также предназначенные для женщин молитвенники, например Korbonets рабби Ицмунша, содержавший пересказы древнееврейских праздничных молитв, а также более камерные тхинес, к которым мы вернемся далее. Были среди книг прозаические и стихотворные переложения Библии и пользовавшаяся огромной популярностью Tse’enah u-re’enah

(«Придите и посмотрите»): она была составлена на рубеже XVI–XVII вв. Яковом бен Исааком Ашкенази и иногда оформлялась гравюрами на библейские сюжеты. Каждый из разделов Пятикнижия, книг пророков и других частей Писания, которые прочитываются за год в синагоге, сопровождался комментариями из Талмуда, мидрашей и различных средневековых источников72. Были там и свод пословиц на идише, например Der kleyn Brantshpigl («Малое горящее зерцало»), изданный в Гамбурге в 1698 г., и многочисленные сборники сказок, басен и притч, в частности Mayse Bukh («Книга сказок»), которая начала выходить по меньшей мере с 1602 г. Издавались также исторические сочинения и рассказы о недавних преследованиях евреев. История дела о ритуальном убийстве, слушавшегося в Меце в 1699 г., была, между прочим, записана на «Taytsh… чтобы ее могли прочитать все», а потому оказалась доступна Гликль (в рукописном виде), когда та спустя тридцать лет переехала в город на Мозеле73.