Дань для Хана

— И зачем мы здесь? — тихо озадачился Славка, покосившись на меня.

— Убивать тебя буду! — вытащила ключ из скважины и вышла из тачки.

Глава 45

POV Даниила/Дань

— Ну же, крутой мен, вылезай! — сменила дружеский тон на стальной, не обещая мирного допроса. В этот же момент к нам подъехали три тачки. Чёрные две и цвета мокрого асфальта. Вполне непримечательные, хотя не самые простенькие. Мерс, Тойота, Мазда. Взяли мою машинку в кольцо. Вот теперь Славка занервничал, но истерика и паника ему не могли помочь — из тачки его выдернули, как бы не орал.

Он не плохой парень, порой даже круче других, но что крутизна мажора стоит перед лицом реальной опасности?

— Бл*, чё происходит? — верезжал, вопил, молил, ревел, проклинал, угрожал, умолял.

Было ли мне его жаль? Нет! Ведь, по сути, с ним ещё ничего не делали. Потолкали чуток, один раз он сам нарвался на кулак.

— Дань, бл*, в чём дело? — у меня выискивал ответа.

— Это и я хочу узнать, — тяжко выдохнула. Мне не нравился такой расклад, а ещё больше, что приходилось разбираться с «другом». — Я обещаю, что тебя не тронут, если скажешь, с кем ты говорил, — отчеканила, когда Славку усадили на какой-то цементный блок. Друг выглядел жутко напуганным:

— Я не понимаю, о чём ты.

Я из кармана достала пакетик с герычем, его ещё до поездки просила. Бросила перед другом:

— Если думаешь, что я шучу, зря. Убили отца, его людей и ведётся охота на меня. А я, ну, прости, вот такая тварь, что хочу жить. Если мне понадобиться тебя убить, я это сделаю, — сказанное было… чистой правдой. Какой бы я милой и веселой не была, я росла не в простой семье. Мой отец не безобидный художник. Сострадание мне не чуждо, но не к тому, кто причастен к смертям людей, дорогих мне!

— Ты же шутишь? — его голос надломился. Он затравленным щенком то на меня смотрел, то на других, словно до последнего верил, что мы его разыгрываем.

— Ты несколько месяцев как соскочил. Думаю, дозы хватит, — покосилась на Хана. Он позволил мне рулить моментом.

— Дань, твою мать, мы же друзья… Я же помогал… — сбивчиво твердил.

— Ты меня держал рядом, потому что было удобно. Это я идиотка к тебе заявилась. Так что не смей… о дружбе говорить. Я плюну на всё, и просто тебя грохну! Три минуты: оправдаться, повиниться или закопаться, — глянула на телефон. — Время пошло!

Амир и Рома демонстративно стволы с предохранителей сняли.

— Вы хоть знаете, кто я? Да вас… — от просьб о пощаде до угроз штормило Славку.

— Мы тебя прикопаем. Поверь, конфликт будет частично улажен. В деле уже столько народу полегло, что твою смерть и не заметят, — вместо меня заговорил Хан.

— Дань, бл*, — подвыл Лаврентьев, — мы же…

— С кем ты говорил? — с убийственным спокойствием вторил вопрос Хан.

— К-когда?

— Перед тем как я сбежала, — терпеливо пояснила. — По телефону… С каким-то Мурадом… — умолкла в ожидании. Была готова услышать правду. Настраивалась на это.

— Не понимаю…

— Му-рад! — отчеканила по слогам, начиная раздражаться. — Кто это?

Славка, зло поджав губы, дёрнулся.

— Давай пропустим хрень, по типу, я не я, корова не моя. Это не то, что то думаешь. У меня нет времени, Слав. Отца убили, хотя кому я говорю?!

— Это не я! — затряс рьяно башкой Лаврентьев.

— А вот этого не знаю, — деланно сожалела. — Не уверена, пока не расскажешь, кто и что… Можешь брыкаться, отмалчиваться, придуриваться непонимающим, но я слышала твой разговор. Пересказывать не стоит, я его хорошо запомнила, мы просто хотим знать, кто этот Мурад.

Упёртый Славка оказался. Огрёб несколько ударов, не сказала бы что мозговышибающих, но кровь на лице появилась. И взглядом уже не молил — ненавидел и презирал.

— И что, ты готов вот так, за чужие грехи… — начала было я, как Хан меня оборвал:

— Дань, иди в машину, — грозно взглядом послал в сторону тачек. Я тяжко вздохнула и уже собралась уйти, как Лаврентьев глухо поржал:

— А ты смотрю ручная стала, — окровавленные губы искривил в подобии ухмылки. Впервые видела на его лице не симпатию, а презрение.

— Слышь, Хан, — теперь к мужу моему обратился, — ты её уж трахал? — секунду помолчал. — А я почти, хотя, она, наверное, это рассказала, коль такая крутая и честная. Рассказала? — вторил, поржав едко. — Как меня просила её трахнуть, лишь бы тебе девочкой не доставаться.

Хан на меня не смотрел, но я ощутила животный страх… потерять его… из-за правды, которую он не должен был узнать.

— Что такое? — продолжал желчно смеяться Лаврентьев. — Не сказала? Ну тогда держись, мужик. Она же сук*а такая, попользует, а потом переступит. Она же на всё готова, ради себя любимой… И даже вые*ать старика… Трахнуть, потешив эго, а затем грохнуть за не нужностью. Ты же так планировала? — такие разговоры были, только по-пьяни. И то, смехом, дурачилась. Городила, потому что язык без привязи…

Он не смел! Это грязно. Подло… Низко!

Зато я теперь видела истинное лицо друга.

— Это не так! — я покосилась на мужа — сердечко подпрыгивало волнительно. Уж больно спокоен был Хан. Боже!

— Дань, я вроде говорил, что дважды не повторяю… — а потом на пакетик с наркотой кивнул и Гавр его взял.