Дань псам (ЛП)

В боковой проход, двадцать шагов по коридору, потом недолго вниз — воздух еще пахнет недавно сколотым базальтом — в широкую восьмиугольную комнату без всякой мебели, на полу которой выложены ониксовые мозаичные фигуры разной формы и размера. Для большинства людей путешествие заняло бы несколько мгновений, но для ведьмы оно обернулось пыткой. Жрица была поражена глубиной отчаяния старухи — ей не следовало принуждать себя к столь мучительному делу. Ее путь от дома до городской крепости достоин войти в героический эпос.

Мысли разбились вдребезги — Верховная Жрица была нетерпелива и теперь с трудом заставляла себя молчать и сохранять непроницаемое выражение на круглом, изящном лице.

Ведьма, задыхаясь, ввалилась в круглую комнату.

— Да, вы явно адепт, — признала Верховная Жрица. — В этой комнате имеются узлы силы. Куральд Галайн, очистительная тьма. — Она видела, как тяжело и быстро дышит ведьма; на покрывшемся потом лице старухи застыло ожидание чудес. — Не беспокойтесь, что бы ни ощутили душой, — продолжала она. — Войдя сюда, вы вобрали Куральд Галайн в тело, в дыхание, впитали всеми порами кожи.

— Но… но зачем? Что вы сделали со мной?

— Я могу ощутить, как тяжело бьется ваше сердце, Ведьма. Дорога к моему храму может стать последней…

— Ох, сама знаю, — вырвалось у ведьмы.

Внезапное раздражение собеседницы удивило Верховную Жрицу. Она заново оценивала представшую перед ней женщину. — Вижу. Тогда…

— Тогда я молюсь, чтобы жертва оказалась не напрасной. Селинд так хороша… а то, что с ней случилось, столь мерзко. Это… само зло.

— Значит, вы пришли не ради Искупителя?

— Нет. Я пришла ради подруги.

«Подруги…» — Ведьма, Спиннока Дюрава больше нет в Черном Коралле. Весть о смерти Сирдомина потрясла меня до глубины сердца, а рассказ об участи Селинд усугубляет горе. Скажите, что еще вы почуяли?

Ведьма сгорбилась, словно ее скрутила боль в животе. — Хорошо, — неохотно прошипела она. — Я могу видеть, что риска распространения порчи нет. И никогда не было.

— Я знаю, — мягко отозвалась Верховная Жрица.

— Но я должна была поторговаться.

— Ваша вечная предвзятость, люди. Знаете, когда делегаты из Свободных Городов приезжали заключать с нами договор, когда ривийцы и человек, назвавшийся Принцем Каззом Д'Аворе из Багряной Гвардии, прибыли к нам — все они готовились торговаться. Хотели купить наши мечи, нашу силу. Завоевать нашу поддержку. Лорд Аномандер Рейк лишь поднял руку — до того, как любой из них успел вымолвить льстивое слово. Он сказал так: «Мы Тисте Анди. Не пытайтесь заключать с нами сделки. Если желаете нашей помощи, можете попросить о ней. Мы скажем «да» или скажем «нет». Без всяких переговоров».

Ведьма молча смотрела на нее.

Верховная Жрица вздохнула: — Это так нелегко для гордой женщины или мужчины — просто попросить.

— Да, — шепнула ведьма. — Нелегко.

Унеслось несколько ударов сердца. Обе молчали. Наконец ведьма медленно выпрямилась. — Что вы со мной сделали?

— Я надеюсь, что Куральд Галайн поработал в вас. Боли ушли, верно? Дыхание облегчилось. В ближайшие дни пропадут различные хвори. Вы можете обнаружить, что аппетит… ослабел. Куральд Галайн предпочитает сбалансированные силы.

Глаза ведьмы широко раскрылись.

Верховная Жрица ждала.

— Я о таком не просила.

— Нет. Но меня не будет утешать мысль, что ваше путешествие в мой храм оказалось фатальным.

— О. Тогда спасибо.

Верховная Жрица нахмурилась: — Я неясно выразилась?

— Ясно, — сказала ведьма с новой вспышкой раздражения. — Но у меня собственные правила, так что благодарность я выскажу, нравится ли вам или нет.

Это заявление родило тихую улыбку. Жрица склонила голову в знак уважения.

— А теперь, — сказала ведьма после нового молчания, — я прошу вас спасти Селинд.

— Нет.

Лицо ведьмы потемнело.

— Вы пришли сюда, — продолжала Жрица, — ибо утеряли веру. Вы хотели, чтобы Храм действовал ради Селинд. Но мы рассудили, что Селинд не нуждается в нашей помощи. Искупитель также не нуждается в ней.

— Вы… рассудили?

— Да, да, — подтвердила Верховная Жрица. — Мы лучше осведомлены о ситуации, чем вы могли предполагать. Если нам нужно действовать, то мы начнем — хотя бы ради того, чтобы опередить Силанну… хотя я признаюсь, что нелегко вычислить меру терпения Элайнтов. Она может зашевелиться в любой миг. После этого станет слишком поздно.

— Слишком поздно?

— Для Селинд, для самозваных вожаков лагеря и всех, кто в нем живет.

— Верховная Жрица, кто такая Силанна? И кто такие Элайнты?

— Ох, простите. Я стала беззаботной. Силанна венчает шпиль этой крепости — ее трудно не заметить даже в вечном сумраке. Возвращаясь домой, вы можете просто обернуться — и увидите ее. — Она помедлила. — «Элайнт» означает «дракон».

— Ох.

— Давайте вернемся к остальным. Я уверена, что уже заварен новый чай и мы сможем расслабиться.

Обратный путь они прошли гораздо быстрее.

* * *

Семар Дев не стоило удивляться, когда Карса Орлонг въехал в лагерь на закате третьего дня после своего отбытия. Прискакал и ничего не сказал. Выглядел он странно задумчивым.