Дань псам

— Использовать? — Ненанда вскочил со скамейки. — Какой Джагут?

Но Десра уже отвернулась, побежала через канаву на поле. Между поваленных пугал…

* * *

— Кто такой Умирающий Бог?

Скиньтик, хорошо знавший себя, знавший, что воображение — самое опасное его оружие, знавший, что в любой ситуации может засмеяться — нырнуть в глубины абсурда в отчаянной попытке сохранить здравый ум — обнаружил себя пробудившимся посреди пыльной платформы из песчаника. Она была не шире двенадцати шагов. Вокруг виднелись оливы, роща древних, перекрученных деревьев с черными кожистыми листьями, с обилием зрелых плодов. Теплый ветерок овевал его голое тело, слегка облегчая исходящий от солнца жар. В воздухе пахло солью.

Площадку окружили обломки колонн. Некогда их окрасили в темно-винный цвет, но краска уже облезала, обнажая грубый желтый камень.

— Кто такой Умирающий Бог?

Голова болела. Скиньтик медленно сел, заслоняя глаза от солнечного сияния; но солнце отражалось от камней, и облегчения не было. Застонав, он заставил себя встать и зашатался. Боги, как болит голова! Пульсация взрывами отдавалась в глазах.

— Кто такой Умирающий…

Под деревьями валяются трупы — скорее кости и гнилая одежда, клочья волос, обтянутые кожей черепа. Одежды когда-то были яркими; обувь странного покроя, блеск пуговиц и драгоценностей, золото в оскаленных ртах. Солнце кажется… злым. Похоже, его жар, его свет каким-то образом убивают его, пронизывая плоть, разрывая мозг.

Ему становилось все хуже. Внезапно он понял: в этом мире не осталось живых. Даже деревья умирают. Океаны выкипели; гибель везде. Отсюда нет выхода. Солнце стало убийцей.

— Кто такой…

Ты можешь мечтать о будущем. Ты можешь видеть его как продолжение того, что видишь вокруг себя сегодня. Видеть его как прогресс, как неодолимую силу, ведущую к финальной славе. Или можешь видеть нынешний миг вершиной, с которой видно следующую, еще более высокую вершину. Фермер сеет, питая видение урожая, изобилия плодов, и в грядущем сезоне сбора сосредоточилось для него всё блаженство предсказуемой вселенной. Он льет капли вина, напоминая богам о существовании порядка.

Ты можешь мечтать о месте в грядущем для сына или дочери. Кто захочет рождать дитя в мир бедствий, мир неминуемого уничтожения? Какая разница, будет смерть результатом безличной силы или последствием злонамеренно й воли? Никакой, ведь не останется никого, способного задавать вопросы. Буйство и глупость. Кто-то сыграл здесь последнюю шутку. Засеял землю жизнью, понаблюдал за ее изобилием и раскалил гнев солнца. Смертельный шторм, мгновенный выброс ядовитого света — и сезон жизни закончился. Всего-то.

— Кто…

Бог умирает, когда умер последний поклонник. Он всплывает, белый и вздувшийся; он тонет в незримых глубинах. Рассыпается прахом. Разметывается горячим вихрем… Ядовитые копья пронзают череп Скиньтика, разрывая последние заслоны. Но вдруг он стал свободным, полетел в небо. Свободен, о да, ведь ничего уже не важно. Скупцы со своими богатствами, детоубийцы, насильники невинных — все пропали. Кричавшие о несправедливости, обличители и недовольные — все ушли.

«Нет справедливости. Ни в чем. Вот почему ты умираешь, милый бог. Вот почему. Что иное тебе осталось?

Солнце гневается!

Бессмысленно!

Все мы умираем. Бессмысленно!

Кто…»

Тяжелый шлепок заставил его очнуться. Сверху нависло лицо в шрамах, блеснули клыки. Вертикальные щели серых зрачков, белки глаз почти не видны. Словно треклятый козел.

— Ты, — сказал Джагут, — был плохим выбором. Ты отвечаешь отчаянию смехом.

Скиньтик просто смотрел на существо, не находя ответа.

— Это последний миг, — продолжал Готос, — в который любая разумная тварь понимает, что все кончено, что сделано недостаточно, что смерть не предотвратить. Сделано недостаточно… вы, Тисте Анди, поняли это. Аномандер Рейк понял. Понял, что жить в одном мире — безумие. Чтобы выжить, вы должны распространяться словно паразиты. Рейк вырвал свой народ из пут самодовольства. И был за это проклят.

— Я видел… я видел умирающий мир…

— Если ты видел, так оно и есть. Где-то, когда-то. На тропах Азата один из далеких миров скользит к забвению. Потенциал растрачен. Что ты ощутил, Скиньтик?

— Я ощутил себя… свободным.

Джагут выпрямился. — Я уже сказал — плохой выбор.

— Где… где Нимандер?

Шум от входа…

Десра ворвалась в комнату. Увидела медленно встающего Скиньтика и так называемого Джагута — капюшон откинут, обнажая странное зеленоватое лицо, лысую макушку, пятнистую словно карта морехода — острова, изрезанный берег, рифы… Он стоял, высокий, в шерстяной робе. Но Нимандера нигде видно не было.

Взор Джагута пробежал по ней, а потом он отвернулся к стене льда.

Она проследила за его взглядом.

* * *

Бредя сквозь тьму, он получал бесчисленные удары. Кулаки размахивались, пальцы прочерчивали борозды по коже. Руки хватались за лодыжки, тянули…

— Он мой!