Дань псам

По рекам ребер ее, в потоках женских волосЯ плыл, теплом согреваемый солнца,Ветер с вершины тела спокойствие ночи нёсЯ в башне бровей сидел, глядел из очей оконцаВ чаше ладоней ее слепок жизни застыл

Цветок не раскрылся в тени, стесняясь томления духаПятнистою розой похищен девичий пылИ не спешит с любовью расстаться старухаНад костью высоких ног застыли два корабляТропическим штормом вынесены на пескиКораллы исканий, воспоминаний земля

Вернули образ любимой под тяготеньем рукиСыпались листья, венки наполняли домЖенщины новой лик знаком и неведом, как преждеВедь одиночество мы ненавидим, когда обретемНа смену ушедшей новые рвутся надежды

В глазах отразился я, слепленный ей человекТак же составлен из камешков, веточек, пылиМы все потерялись, мечту не исполнить вовекТак не ищите, не плачьте над тем, что любилиИбо все реки мира в одном направленьиТекут…

«Любовь сломленных», Бренет

Глава 7

Я могу понять твои резоны, любимая. Но неужели тебе не хочется пить?

Надпись, найденная под каменной крышкой колодца в одном из имений Приозерного района Даруджистана

Со всех маленьких ног мальчишка промчался под аркой ворот Двух Волов, выбежав на мощеную дорогу. Если бы он продолжал бежать прямо и прямо, она привела бы его на самый Край Мира, он мог бы стоять и глядеть на лишенный следов океан, такой широкий, что каждую ночь глотает солнце. Увы, он бежал не так далеко. На холмы, что сразу за трущобными пригородами, собирать кизяки — полную корзинку, столько, сколько сможет унести на голове.

Сказано мудрыми и сентиментальными поэтами, что глаза ребенка видят дальше взрослых глаз, и кто посмел бы — после хотя бы мгновенного раздумья — это оспаривать? За гребнем холмов ожидала его перспектива, полная возможностей, каждая из которых показалась бы невероятной скрежещущим зубами старым дуракам, тем, что жаждут возгласить литанию личных ошибок — если бы кому-то захотелось их слушать — но никому не хочется, и разве это не доказательство: весь мир идет к черту! Но мало какой ребенок знает слово «невероятно», а если какой и знает — что же, он отметет его одним движением руки и помчится, пританцовывая, за горизонт. Не подобает трусливо ползти в будущее, нет, ты должен прыгнуть, пролететь по воздуху, горланя песню, и кто ведает — когда твои ноги наконец коснутся прочной земли, в какой неведомой стране?

Мальчик спешил, провожаемый тусклыми глазами прокаженных, неуклюже раскорячившихся перед своими хижинами. Они забыты в логове мух, жужжащих вокруг с особенным озлоблением — вот доказательство, что у равнодушия холодные ноги! Шелудивый полудикий пес крался за ним некоторое время, оценивая с усердием животного голода, не ослабнет ли он, нельзя ли будет его повалить. Но мальчик собрал камни; едва пес подобрался близко, они полетели ему навстречу. Поджав хвост и повизгивая, пес, словно призрак, пропал из вида за кривыми лачугами, в узких запутанных переулках, вдали от главной дороги.