Дань (СИ)

Молодые помощники хана бросились выполнять его приказание, и через минуту рядом со столом зазвучала музыка, закружились танцовщицы, а молодой мужчина запел приятным тенором веселую песенку о любви пастуха к прекрасной дочери главы рода. Гости за ханским столом, наконец-то, отдали должное угощению. Тарелки наполняли снова и снова, потекла неторопливая беседа. Мужчины обсуждали предстоящий поход, оружие, вспоминали былые сражения. Женщины, в большинстве своем, были знакомы и щебетали, обсуждая подарки и наряды.

Эйлин почти никого здесь не знала и чувствовала себя скованно, ощущая на себе взгляды Хана и сидящего напротив нее Етугая. И не только их, все ханские нукеры поглядывали на княжну, кто с любопытством, а кто и с неприкрытым восхищением. В разговоры она не вступала, да и поддержать их вряд ли смогла бы.

Ложек и вилок за столом не наблюдалось, но зато у каждого блюда лежал нож. Девушка положила себе на тарелку несколько кусочков жаренного, истекающего ароматным соком мяса с блюда, которое подносили гостям слуги, и аккуратно нарезала их. Видимо, в походных условиях принято было есть руками, и Эйлин отправила первый кусочек мяса себе в рот, едва не застонав от удовольствия. Повар потрудился на славу, хорошо приготовив блюдо и добавив к нему специй. Княжна блаженно жмурилась от удовольствия, с аппетитом пережевывая мясо, как вдруг раздавшийся рык заставил ее поднять глаза на Великого Хана. Кайсар смотрел на девушку пристально, раздраженно, почти со злостью. Это его рык отвлек девушку от пищи. Отец-Заступник, что она опять сделала не так? Все обернулись и смотрели на Эйлин и Хана.

- Почему ты не надела ни одного украшения, что я подарил тебе, Эйлин? - спросил Кайсар, недобро прищурив глаза.

- Я не знала ваших традиций, мой Хан, - прошептала девушка. - Собирались по приезду в спешке, вот я и позабыла.

- А почему я вижу на Санрай украшение, подаренное тебе, моя северянка? – неприятный холодок пополз по спине княжны, и она низко склонила голову.

- Может она сама мне скажет, откуда у нее ожерелье и серьги, которые я подарил другой? – Хан перевел взгляд на Санрай. Видимо, девушка не ожидала такого развития событий.

- Этой северянке не понравились твои дары, мой Хан, - произнесла она дрожащим голосом, а Кайсар наблюдал, как тщательно подбирает слова Санрай. Но ложь не скрыть за витиеватостью фраз. - Она сама мне их отдала.

- Вот как? – бросил на нее насмешливый взгляд Хан. - Сама отдала… Да, Санрай? Принесла тебе и попросила взять?

- Нет… - залепетала та. - Я сама случайно зашла… а она… а там лежало… и она ничего не сказала…

- То есть ты сама вошла в покои Эйлин, сама взяла украшение, а сейчас посмела меня обмануть? – уже зло прошипел Кайсар. - Позвать сюда ундир Исаф!

Через минуту прибежала запыхавшаяся женщина, дыша как кузнечный мех, отчего ее необъятная грудь часто вздымалась и опускалась под плотной тканью неброского кафтана.

- Слушаю вас, мой Хан, - поклонилась Исаф, едва отдышавшись.

- А скажи мне, ундир, каковы твои обязанности в этом походе? – Хан говорил спокойно, но женщину затрясло от страха.

- Обеспечивать порядок и удовлетворять нужды ваших эмегтэй, - дородная ундир склонила голову на свою пышную грудь.

- И все ли в порядке у моих эмегтэй, Исаф? – у ундир забегали глаза. Она переводила взгляд с пристально смотрящего на нее Хана на Санрай и судорожно думала, что ответить, чтобы не навлечь на себя беды.

- Я не знаю, мой Хан, - выдохнула, наконец, женщина. - Ко мне никто с жалобами не обращался.

- Как украшения, которые я подарил Эйлин, попали к Санрай, Исаф?

- Не знаю, мой Хан, - женщина поняла, в чем причины недовольства Хана, и расправила плечи. - Но эмегтэй Эйлин не заявляла о пропаже.

- Если о преступлении не сообщают, это вовсе не значит, что оно не совершалось, - Хан вплотную подошел к Исаф. - Запомни это. Все проблемы женщин от бездействия, Исаф. Когда руки заняты, голова не придумывает лишнего. Займи моих эмегтэй!

- Но как? – женщина была удивлена.

- Приобщи их к выполнению повседневных женских обязанностей, - ответил Хан. - Пусть работают наравне со всеми, чтобы не оставалось времени на глупости.

- Слушаюсь, мой Хан, - поклонилась женщина.

- Это еще не все, - и уже повернувшаяся, чтобы уйти ундир застыла. – Эмегтэй Санрай за то, что посмела меня обмануть – всыпать 7 плетей после ужина. А тебя предупреждаю последний раз, Исаф. Если я стану свидетелем еще одной такой постыдной сцены – пеняй на себя!

- Простите, мой Хан, - женщина облегченно вздохнула, кажется, гроза миновала, так и не затронув ее. - А что с эмегтэй Эйлин? Она тоже виновата. Необходимо сообщать о пропаже вовремя.

- Эмегтэй Эйлин получит свое наказание, - Кайсар гневно взглянул на ундир, и та прикусила язык. - Я сам накажу ее. Сегодня.