Дань (СИ)

Дни, когда Эйлин была занята, для Хана тянулись бесконечно. Он собирал дары, и подбирал самых проверенных людей, чтобы сопровождать княжну до далекой Калиши. Зато ночи… Ночи стали их откровением, их тайной, их воплощенным счастьем.

- Сегодня я уезжаю, - сказала однажды утром Эйлин. – Сувда больше не нуждается во мне.

«Я… Я нуждаюсь в тебе, мое северное солнце!» - хотелось крикнуть Хану, но Кайсар только коротко кивнул.

- Все готово к твоему отъезду, моя Сайхан Эмегтэй. Калиша получит защиту Саинарского ханства.

Эйлин сама захотела, чтобы никто не провожал ее. Лишь хан вышел из гэра. Она не сказала ни слова, он подсадил ее на лошадь. Княжна ни разу не обернулась, а Хан смотрел вслед маленькому каравану до тех пор, пока тот не скрылся из виду. Кайсар знал, что Эйлин чувствует его взгляд и так же, как и он, навсегда прощается с ним.

Призрачный барс закрыл морду лапами и скулил, потеряв источник света. А может быть, он просто оплакивал своего хозяина, который пока не понимал, что он уже мертв.

Глава 21 ОПАСНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

У обочины дороги, в густых кустах стояли двое мужчин. Внешность и фигуру одного полностью скрывал длинный, расшитый серебром плащ, с глубоким капюшоном. В осанке второго чувствовалась военная выправка, хотя одет был мужчина, как охотник, в кожаную тунику и меховой жилет, да на голове носил лисью шапку, тремя хвостами назад. Они оба смотрели вслед медленно уходящему каравану.

- Наш план сработал, - усмехнулся охотник. – Глупцы, окружающие Хана, сделали свое дело, и эмегтэй возвращается домой. Каково же будет Кайсару узнать, что его княжне было бы спокойнее рядом с ним, что отправил он ее в умело расставленную ловушку. Жаль Етугай увязался, хотя бывший нукер – это далеко не хан, наделенный высшей силой.

И мужчина рассмеялся.

- За что ты так его ненавидишь? – спросил скрытый плащом.

- За свой позор, за смех, что мне пришлось выслушать, за унижение, за то, что он мог сделать, и не пошевелил и пальцем! – горячо выкрикнул охотник и прищурился: - Нам пора рассчитаться.

- Держи, - увесистый кошель с монетами перекочевал от таинственного незнакомца к саинарцу.

- Но здесь половина! – разозлился мужчина в меховой шапке, выхватывая кинжал из ножен.

- Половина, - не стал спорить наниматель, чем несколько умерил пыл своего собеседника. – Но ты исполнил не все. Княжна должна добраться туда, где ее уже давно ждут. Вот тогда я рассчитаюсь с тобой сполна.

- Хорошо, - буркнул охотник. – Я прослежу за ней.

- Жду хороших вестей, - произнес незнакомец и, не оглядываясь, пошел по лесной тропинке.

Вспышка за деревьями дала понять саинарцу, что на дороге он остался один, а наниматель ушел порталом. Человек с севера приводил его, бывалого воина, в трепет. Было в нем нечто, отчего у охотника кровь стыла в венах. Себе воин предпочитал не врать, он так не боялся оторогов, в схватке с которыми участвовал не раз, чем этого мужчину в неизменном плаще.

- Проклятый бог его побери… - прошептал он, даже не догадываясь, насколько близок к истине.

***

Уже несколько дней Эйлин, Етугай и сопровождающие их воины находились в пути. Спешить им было некуда, поэтому маленький караван передвигался медленно, часто останавливаясь для привала.

Саинарцы охотились в лесах так же удачно, как и в своей родной степи, а княжна из добычи, съедобных трав и кореньев могла приготовить чудесный ужин.

У костра часто рассказывали сказки и легенды, как степные, так и лесные. Ведь теперь путников охранял Отец-Заступник. Здесь начиналась его вотчина.

Эйлин посчитала своим догом в первый же день поговорить со своим спутником, и когда они с Етугаем немного вырвались вперед, оставив позади отряд саинарских воинов, княжна решилась.

- Прости… - начала говорить девушка, но бывший нукер Хана перебил ее.

- Тебе не за что просить прощение, Эйлин, - ответил мужчина. – Это только мой путь и мой выбор. Не вини себя, не иди против чувств, будь верна себе. Я полюбил светлое и чистое создание, и хочу, чтобы такой ты и осталась, Эйлин, сколько бы ни минуло лет. Я же стану любоваться тобой, пусть только издали. Из нас не вышло любовников, но мы можем остаться друзьями.

В очередной раз княжна поразилась тому благородству, чести и мудрости, что сплелись воедино в этом человеке.

- Можем, - тихо ответила Эйлин, и больше они не касались темы, от которой было больно и ей, и ему.

Зато много разговаривали, постепенно узнавая друг друга лучше и лучше.

Етугай много рассказывал ей о детстве, о тренировках и боях, о том, как едва не попал в плен к оторогам, но был спасен таким же мальчишкой. О дружбе с Кайсаром говорил мало, Эйлин и не настаивала. Ей тоже было что поведать бывшему ханскому нукеру.

- Мамы не стало рано. Я ее совсем не помню. Помню только, что любила, и что в тереме становилось светлее, когда она входила в горницу. Именно тогда отец подарил мне ее лошадку, а через год сам не вернулся.

Княжна ехала медленно, и Етугай мог украдкой любоваться ее профилем, солнцем, запутавшимся в золотых волосах, ее плавными жестами и улыбкой, которой она щедро одаривала всех, кто ее окружал.