Дань смельчаку (Погребальный звон по храбрым)

На беглом кантонском наречии я тут же посоветовал ему, как он может распорядиться своим мнением. Увы, он - эксперт по Китаю - совершенно меня не понял.

Зато понял кое-кто другой. Это и была Шейла Уорд - самая потрясающая из всех женщин, которых я знал. Мечта любого мужчины: черные мягкие сапоги, доходящие до середины икры; ярд или два оранжевой шерсти, обозначавшей платье; ниспадающие на плечи рыжие волосы и рот в полмили длиной. Да, еще волевое крестьянское лицо. Она могла показаться уродливой, но ее спасал рот! С таким ртом она могла за себя не беспокоиться.

- Не думаю, что он станет это делать, - ответила она на чистом китайском. - Да и вам не советую. За такое лет пять дадут.

- Неплохо, - сказал я мрачно. - Но акцент просто кошмарный.

- Йоркшир, - усмехнулась она, - Я просто рабочая девчушка, притворяющаяся крутой. Мой муж читал пять лет лекции в Гонконгском университете.

Разговор был прерван моим приятелем-социологом, который хотел было отпихнуть Шейлу со своего пути, поэтому пришлось мне не очень вежливо стукнуть его в "солнышко", отчего он с хриплым воплем повалился на пол.

Стукнул я его средними фалангами пальцев, широко расставив костяшки.

Не очень хорошо помню, что случилось дальше, однако Шейла вывела меня на улицу, и никто почему-то не стал этому препятствовать. Затем я почувствовал дождь на лице и понял, что привалился к машине, стоящей под уличным фонарем.

Женщина застегнула мою полушинель и угрюмо произнесла:

- Вы вели себя очень некрасиво.

- Дурная привычка после Вьетнама.

- А в драки частенько ввязываетесь?

- Бывает. - Я попытался прикурить. - Либо я раздражаю людей, либо они меня.

- А после чувствуете себя лучше? - Она покачала головой. - Вам никогда не приходило в голову, что существуют и другие способы снять напряжение?

С ее плеч свисал красный макинтош - я сунул руку и нащупал ее удивительно твердую грудь.

Она спокойно сказала:

- Теперь, надеюсь, понятно, что я имела в виду?

Я откинулся на капот и подставил дождю лицо.

- Я умею не только бить людей, но и еще кое-что, и весьма недурно. Например, спрягать латинские глаголы или находить север по часовой стрелке часов. Еще готовить. Обезьянье рагу у меня получается просто изумительно, а моим коронным блюдом являются древесные крысы на палочках.

- То, что мне нужно, - ответила Шейла. - Похоже, у нас должно сладиться.

- Одна загвоздка, - продолжил я. - Постель.

Она нахмурилась:

- Надеюсь, там, во Вьетнаме, ты ничего не потерял?

- Не волнуйтесь, мэм, с этим делом полный порядок, все в рабочем состоянии, - буркнул я угрюмо. - Просто я никогда не был асом в этом отношении. Китайский психиатр сообщил мне, что это все оттого, что, когда мне было четырнадцать лет, дед застал меня в койке с французской дамочкой и выбил из меня мозги с помощью любимого им терновника. Эту палку он таскал с собой всегда еще с "пустынной" компании. Он был тогда генералом, поэтому не простил мне, когда она сломалась о мою спину.

- О спину? - переспросила Шейла.

- Точно, поэтому не думаю, что ты дашь мне удовлетворительную оценку.

- А проверить нельзя? - Снова передо мной была донкастерская шлюха, и ее йоркширский акцент плавал в дожде. - Что ты делаешь, я имею в виду, чем зарабатываешь на жизнь?

- Как вы там это называете? - Я пожал плечами. - Последний из динозавров, кажется? Ну вот я и есть подобный монстр - до полного истребления. Я довольствуюсь тем, что в нашем обществе называется личным состоянием, - многими состояниями. А если остается время, пописываю кое-что.

Услышав это, она улыбнулась и внезапно превратилась в ослепительную красавицу - и мир на мгновение замер.

- Ты как раз то, что я искала себе на старость.

- А ты мне кажешься уникальной. А еще огромной, шикарной, чувственной...

- Вот это в точку, - усмехнулась она. - Меня всегда заносит, потому что я чертежница в рекламном агентстве, разведенка тридцати семи лет. Просто ты видел меня в искусственном свете, любимый.

Я начал сползать вниз. Шейла подставила мне плечо, а рукой профессионально обшарила все карманы.

- Бумажник в нагрудном кармашке, - пробормотал я.

Она хихикнула:

- Скотина тупая. Я ключи от машины ищу. Где ты живешь?

- На берегу Эссекса, - сказал я. - В дерьме.

- Боже правый, - вздохнула она. - Это милях в пятидесяти отсюда.

- В пятидесяти восьми.

Она привезла меня на ночь к себе, на Кингз-роуд. Где я и прожил целый месяц - в центре мироздания: яркие огни, снующие туда-сюда толпы... Но скучал по одиночеству, по птицам, болотам, по норе, в которую мог бы зарыться... Поэтому Шейла бросила работу в агентстве и переехала ко мне, в Фулнесс.

* * *