Дансон с нечистым, или Дьявольское рондо

— Сегодня будет много музыки, — пообещал Сергей. — Какой хотите. А пока — за стол. И — что бы Вы хотели послушать? Серьезную музыку? Джаз? Музыку инструментальную? Вокал?

— Просто музыку, — пожав плечами, улыбнулась она, поднимаясь с табурета и закрывая ноты. — Музыку, которая нравится вам.

— Тогда… — Сергей задумался на секунду. — Тогда я поставлю «Испанскую симфонию» Лало. Или нет — лучше «Сороковую» Моцарта. — И, как бы извиняясь, добавил: — Пусть сегодня звучит красивая и светлая музыка.

Поставив пластинку, он тут же раскаялся в содеянном, заметив так знакомое ему растерянно-напряжённое выражение её лица.

«Что я сделал не так на сей раз?» — пронеслось у него в голове.

Но она уже успокаивалась. Её внимание было сосредоточено на закреплённых под потолком громоздких колонках. Она рассматривала их, будто не веря, что звуки оркестра доносятся именно оттуда. Постепенно выражение её лица изменялось. Было видно, что музыка зачаровывала её.

— Это — пластинка?! — повернулась она к Сергею. — Это же чудо как хорошо! Это… Это же просто божественно! Это звучит как в концерте!

«Господи! Да неужели ей никогда не приходилось прежде слушать пластинки?» — изумился Сергей.

А Ольга тем временем подошла к стойке с аппаратурой и поинтересовалась, показывая на вертушку:

— Это ваш… э-э…патефон?

* * *

Время в тот день текло как-то особенно быстро. После пары бокалов шампанского лицо Ольги раскраснелось. Её глаза излучали переполнявший её восторг. Она вся как бы светилась изнутри. Казалось, всё здесь ей нравилось, всё вызывало удивление и восхищение, всё доставляло радость и удовольствие. Вела она себя очень непринуждённо. Шутки Сергея, который чувствовал себя «на подъёме», неизменно находили у неё понимание. Она весело смеялась, чем вдохновляла Энгелью на все новые и новые экспромты. Они болтали о всякой всячине. Дурачились. Было по-домашнему уютно и очень весело.

После того как убрали совместными усилиями со стола тарелки с закусками и опять-таки вместе уселись пить традиционный чай, Сергей предложил:

— Чуть-чуть ликёра? А? В моих запасах есть остатки очень вкусного бананового. И — на брудершафт!.. Да?

Она зажмурилась, кивнула и решительно повторила:

— На брудершафт!

Поднявшись, Сергей достал из бара бутылку, разлил зеленоватую жидкость по рюмкам и подвинул одну из них Ольге. Она тоже поднялась со своего стула. Когда они подняли рюмки, Сергей почувствовал на сгибе своего локтя лёгкое прикосновение локтя Ольги. Они выпили и поцеловались. Поставив на стол рюмку, Сергей левой рукой обнял Ольгу за талию. Она несколько отклонилась назад. Глядя ей в глаза, он сказал:

— Ты. Оля — ты. Оленька, — и тут же снова поцеловал её. Поцелуй был долог и томителен.

— Я люблю тебя, — сказал он, отрываясь от её губ и с нежностью глядя в её счастливые глаза. — «Неужели я в состоянии ещё влюбиться?» — удивился он, вспоминая, с каким трудом давалась ему эта фраза много лет тому назад.

— А я — тебя, — и она уткнулась своим раскрасневшимся лицом ему в грудь.

— Господи! Как же я люблю тебя! — повторил Сергей, прижимая её к себе одной рукой и нежно поглаживая другой её волосы. — Как же я люблю!

— Я знаю. Знаю, — шептала Ольга, и он ощущал тепло её губ на своей груди.

Нагнувшись, он взял её на руки. Ольга обхватила руками его шею и приникла к его губам. Голова кружилась. Медленно переставляя ноги и продолжая целовать её губы, нос, шею, волосы — всё то, что оказывалось перед его лицом, он прошёл в спальню и опустил Ольгу на диван. Сам же опустился перед нею на колени и стал покрывать поцелуями её руки и плечи. Затем снова впился в её губы. Она жадно отвечала на его поцелуи. Он чувствовал лёгкие уколы ногтей, когда её руки блуждали по его шее, по его затылку.

— Я хочу тебя, — как вздох вырвалось у него.

— Да, милый, да! — прозвучало в ответ.

Ольга оказалась восхитительной любовницей.

«Ну почему я так поздно встретил её? Почему? — думал Сергей, лёжа рядом с нею и ощущая на своей шее её тёплое дыхание. — Почему судьба распорядилась так несправедливо? Скоро я буду уже стариком, а ей ещё жить да жить… И надо же было мне в моём-то возрасте так влюбиться! Но мог ли я не полюбить её? При её красоте, женственности, при этой трогательной детскости? Разве это возможно?»

Да, именно о ней он мечтал всю свою жизнь. Её он искал в других женщинах и, находя в них хоть что-то от своего идеала, некоторое время считал себя счастливым. В Ольге же всё соответствовало его представлениям об идеале. Вот только — эта разница в возрасте. Она пугала его. Он был не в праве просить её связывать с ним свою судьбу. Он просто не имел права портить ей жизнь.

— Серёжа, милый, как же я счастлива! — прервал его размышления шёпот Ольги.

Она немного отодвинулась от него, чуть-чуть приподнялась, опершись на локоть, и, несколько сощурившись, как это делают близорукие люди, внимательно и долго посмотрела ему в глаза.

«Господи! — подумалось Сергею, — Господи! Да ведь не только я нашёл её. Это мы нашли друг друга. Ведь она же любит меня! Любит не меньше, чем я её!»