Данте. Мой личный Грех

С двумя мне точно не справиться. Что они задумали? Неужели Вероника снова подставила меня? Что с Ладой?

Каждый из этих вопросов словно полосует меня лезвием по живому. Я пропала. Чувствую неотвратимость, ощущение страшной беды поглощает, замораживает вены, в ушах нарастает гул. Что я могу сделать против двух крупных парней? Что они хотят сделать со мной?

— Леон, прошу, хватит, — умоляюще смотрю на бывшего. — Не нужно меня пугать. Мы ведь можем расстаться цивилизованно. Уважая друг друга. Твои родители были добры ко мне…

В глубине его зрачков холодная острая как лезвие сталь. Не просто пугает, она лишает возможности сопротивляться. Парализует.

— Блядь, сука, ты еще родителей вспоминать моих смеешь? Ты унизила меня перед ними! Кинула! — разражается ругательствами бывший. — А сегодня, когда перед всем клубом жопой крутила, ты обо мне думала? Или про мальчишку своего? Или тебе новых острых ощущений захотелось? Нравилось, когда у каждого на тебя стоял? Тварь, теперь цивилизованно захотела, да? Ты вообще так умеешь, а? Ну давай цивилизованно, детка? Хочешь Ладу свою увидеть? На колени встань и отсоси у меня. Может, тогда смогу тебя простить.

Удары собственного сердца оглушают, кажется, вся кровь собирается под давлением в висках, распаляя ненависть и отвращение.

Он собирается меня простить?

Мерзавец, конченый подонок! Если бы было оружие, я бы в тот момент не задумываясь его применила. Не испытав ни капли жалости.

— Давай, брат, я — следующий, — бросив странную фразу Кирсанов направляется к двери. Она захлопывается. Звук ключа. Нас заперли?

Остаемся один на один с Леоном. Это мой шанс образумить его.

— Ты с ума сошел, если думаешь, что я поддамся на твои угрозы, — произношу ровно, спокойно, хотя это нелегко. — Хочешь себе жизнь испортить? Под статью попасть? Прекрати это. Ты уже отомстил достаточно. Напугал меня. Хватит, слышишь?

— Знаю, ты девка зубастая, — Леонид подходит вплотную. Сжимает больно мой подбородок. — Но без зубов и симпатичной мордашки вряд ли остаться захочешь. Поэтому, тряпки снимай, и на колени. Один шанс, чтобы по кругу не пустили. Парней в клубе много. Или ты еще не поняла? Олегу тоже дать придется. Но можно ограничиться нами двумя.

— Пошел к черту, подонок! — ору ему в лицо. Начинается истерика, наношу хаотичные удары, удается залепить по лицу, царапаюсь, отбиваюсь что есть сил, пока не сбивает с ног

оглушительная пощечина. Такой силы, что искры из глаз. В ушах звон, я почти теряю сознание. Падаю, пальцы Леона сжимают горло, почти перекрывая кислород. Глаза распахиваются, пытаюсь оторвать от горла его руку. В этот момент мысли только о глотке кислорода. От страха и паники уже мало что соображаю.

Дальше еще один удар, треск платья, бряцанье пояса, откинутого в сторону, дальше туфли. В следующее мгновение оказываюсь обнаженной по пояс. Леонид мнет мою грудь. Я отбиваюсь как могу, но вместо свободы его руки становятся еще грубее и жестче. Поднимает меня, толкает к стене, прижимаясь всем телом, вгрызаясь в губы. Вдавливая в стену, грызет, кусает мой рот.

— Эй, друзья, у нас гости, — снова голос Кирсанова. — Леон, покажи куклу, тут один перс хочет на нее подрочить.

В ответ длинный поток ругательств. Узнаю голос Данте и цепенею. Нет, умоляю, пожалуйста! Только не это! Внутри все леденеет. Он не может быть здесь!

— Не смей, — шиплю в лицо Леона. — Отпусти его!

Нет смелости обернуться, увидеть Данте. Зажмуриваюсь, всхлипываю от отчаяния. Слышу шум, возню, звуки ударов и хруст костей.

Этого не должно было произойти! Когда он вернулся?

Даниил приехал за мной в клуб. Получается, я затащила парня в самое пекло. Сама в преисподнюю провалилась, и его за собой…

Ужас, отчаяние, вина, этот жестокий коктейль эмоций захлестывает. В крови пульсирует адреналин, мешая связно думать, делая звериные инстинкты первостепенными. Хочется превратиться в дикое животное и разодрать когтями каждого присутствующего подонка.

Я уже не могу думать о себе. Мне важен Данте. Он не должен быть здесь! Никогда не прощу себе! Он оказался здесь из-за меня. Моей самоуверенности, беспечности, глупости.

— Смотри, сучка. Это ты с ним сделала, — добивает правдой Леон, стискивая мои скулы, поворачивает голову, чтобы видела драку.

Нет, это не драка. Это казнь. Избиение.

Лицо Данте, залитое кровью, в его глазах полыхает гнев, ярость. Они налиты красным.

— Отпустите ее!

— Блядь, ты еще говорить можешь?

Звуки ударов. Еще и еще. После такого невозможно вернуться к нормальной жизни. Вдруг отчетливо понимаю, что это последний мой вечер. Дальше — смерть.

Леон срывает с меня окончательно повисшее на талии платье и разворачивает лицом к двери.