Читаем Дао дэ цзин полностью

4. В 6-й строке в мавандуйском тексте B сказано: «в людях не будет смущения». В списке Хэшан-гуна и в тексте «Хуай Нань-цзы» значится, наоборот, «в сердцах не будет смущения». Я следую редакции Ван Би.

5. Строки 6 – 9 рифмуются. Их можно прочитать как наставления, относящиеся к самому «премудрому человеку», то есть правителю, что, впрочем, не меняет существа дела, ведь, по словам Лао-цзы, «у премудрого человека сердце подобно сердцу народа».

6. В 8-й строке говорится буквально об «опустошении сердца». Древние китайцы считали «сердце» вместилищем разума. Китайские толкователи единодушно отождествляют «опустошение сердца» с его «упокоением» и «отсутствием желаний». Чжан Чжунъюань переводит: «дает отдохновение уму» (relaxing their minds

). Что же касается «наполнения живота», то Хэшан-гун разъясняет смысл этого наставления в следующих словах: «Лелеять в себе Путь, обнимать единое, хранить в себе пять видов духов». В даосской традиции «пустота в сердце» и «наполненность в животе» являются важными принципами психофизического совершенствования. Авторы переложений «Дао дэ цзина» на современный китайский язык нередко смягчают смысл оригинала в этом месте, говоря, как Жэнь Цзиюй, о «насыщении желудка».

7. В мавандуйском списке 10-я строка выглядит следующим образом: «Он делает так, что знающие не осмеливаются что-либо предпринимать – и все».

8. В мавандуйском списке в 14-й строке отсутствует выражение «действуй неделанием», а сказано просто: «Тогда во всем будет порядок». Смысл понятия недеяния Хэшан-гун разъясняет следующим образом: «Не делай ничего произвольно, действуй, следуя течению событий». Дэцин замечает, что у Лао-цзы последняя строка главы часто резюмирует содержание всей главы.

9. В этой главе рифма отсутствует.


Комментарии


В этой главе излагаются, по определению Хэшан-гуна, принципы «успокоения народа». Мудрый правитель, по Лао-цзы, не подстрекает людей к соперничеству, не обольщает их наградами и не запугивает наказаниями. В конце концов и то, и другое бессмысленно: злодея никакими наказаниями не устрашить, а порядочный человек и без наград будет трудиться честно. Цель мудрого правления состоит в достижении или, скорее, возвращении к органической цельности жизни. Для этого потребно разумное ограничение претензий рассудка – источника чрезмерных желаний. Великий Путь мироздания исключает всякое насильственное, нарочитое действие и сам собою осуществляется там, где нет соблазнов, порождаемых богатством, властью или славой. Политики же, которые призывают к «прогрессивному развитию» и «общественным инициативам», просто не ведают, что творят: рано или поздно они станут жертвой собственной близорукости. Секрет успешной политики – в «упорядочивании себя» (по-китайски буквально: «упорядочивании своего тела»). Хэшан-гун поясняет: «Премудрый человек управляет государством как собственным телом. Он устраняет желания и прогоняет заботы. Он умиротворен и безмятежен, скромен и уступчив и не прибегает к силе. Если преобразующее влияние внутреннего совершенства (дэ) достигает своего предела, люди обретут покой». Но надо иметь в виду, что Лао-цзы говорит не о технике духовного совершенствования, а об условиях, делающих это совершенствование возможным. Заниматься йогой, не сделав сознание «пустым», – все равно что, как выразился один позднейший писатель, «отгонять мух тухлятиной». А тот, кто воплотил в себе покой, уже не нуждается ни в какой технике.

Комментарий Вэй Юаня: «Сущность Пути – пустота, а польза его идет от слабости. К тому, что наполнено и крепко, не нужно применять никаких действий. Поэтому наполненным может быть только живот, а крепкими могут быть только кости. Пустота и слабость должны принадлежать сердцу и воле, а наполненность и прочность – тому, чем нельзя пользоваться».

Цао Синьи приводит разъяснения Цзян Шэна и Хуан Чжэньжэня.

Цзян Шэн: «Когда в сердце нет пустоты, много корыстных желаний. Когда живот не наполнен, страдаешь от голода. Когда стремления не ослаблены, тебя обуревают фантазии. Когда кости не крепки, в теле слабость. Опустоши сердце – и сердце охватит собою даже то, что превосходит Великий Предел, ничего не имея в себе. Наполни живот – и живот заполнит все пространство между Небом и Землей, вместив в себя все сущее. Сделай стремления слабыми – и сможешь оставить себя и следовать за другими, став тем самым благородным мужем. Укрепи кости – и сможешь нести на себе вселенную, стоять на земле и упираться в небо».

Хуан Чжэньжэнь: «Премудрый человек затыкает глаза и уши и устраняет нечестивую самость. Он удерживает Единое, чтобы сделать пустым сердце. Когда сердце пусто, есть основа для взращивания эликсира бессмертия. Когда же растет энергия Ян, наполняется живот, и тело достигает завершенности. Премудрый человек не-знает и не-желает, так что народ тоже лишен знания и желаний. Он весь без остатка возвращается к первозданной цельности, и тогда он может все делать, не делая ничего».

IV


Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука