Дао физики

Основное отличие монад от адронного бутстрапа заключается в том, что они не способны взаимодействовать друг с другом: у них «нет окон», как говорит Лейбниц, и поэтому они зеркально отражают друг друга. А в адронном бутстрапе, как и в Махаяне, основной акцент делается на взаимодействие или «взаимопроникновение» всех частиц. Принципы мировоззрения как бутстрапа, так и Махаяны предполагают, что все объекты должны рассматриваться только в «пространственно-временных» категориях, т. е. в качестве событий, взаимопроникновение которых может быть осознано, только если мы признаем, что пространство и время тоже проникают друг в друга.

Бутстрап-теория адронов далека от завершения, и сложности, связанные с ее формулировкой, значительны. Но физики применяют понятие самосогласованности не только для описания сильно взаимодействующих частиц. Такое развитие теории должно повлечь выход за пределы нынешнего контекста S-матрицы, которая и была сформулирована специально для рассмотрения сильных взаимодействий. Необходим более общий, универсальный подход, в рамках которого некоторые понятия, сегодня принимаемые без объяснений, должны будут подвергнуться обработке бутстрапом, или стать «пришнурованными» друг к другу, т. е. производными от всеобщего принципа самосогласованности. Согласно Джеффри Чу, этот процесс переосмысления может затронуть и наши представления о макроскопическом пространстве-времени, а может, даже человеческом сознании.

Доведенная до своего логического завершения, гипотеза бутстрапа предусматривает, что сознание, наряду с остальными аспектами природы, станет необходимой частью универсальной самосогласованности целого[277]

.

Этот подход также гармонирует со взглядами восточных мистиков, которые всегда рассматривали сознание как неотъемлемую часть Вселенной. По восточным представлениям, люди, как и остальные формы жизни, — части неделимого органического целого. Наличие у них интеллекта подразумевает, что целое тоже обладает интеллектом. Человеческие существа — живые свидетельства космического интеллекта. Через них Вселенная постоянно подтверждает способность рождать формы, с помощью которых она осознаёт себя.

В современной физике вопрос о роли сознания возник в связи с наблюдением атомных явлений. Квантовая теория показала, что они могут восприниматься только как звенья в цепи процессов, конец которой находится внутри сознания наблюдателя. Юджин Вигнер заявляет: «Невозможно последовательно сформулировать законы (квантовой теории), не принимая в расчет сознание»[278]. Практическая формулировка квантовой теории, используемая учеными в их работе, не содержит прямых указаний на роль сознания. Но Вигнер и некоторые другие физики утверждают, что со временем в теории, описывающие строение материи, придется ввести открытое описание функции человеческого сознания.

Такое развитие событий открыло бы широкие перспективы для непосредственного взаимообогащения между восточным мистицизмом и современной физикой. Отправной точкой для любой восточной мистической традиции становится постижение природы собственного сознания и его связей с остальным миром. На протяжении столетий восточные мистики изучали свойства разных состояний сознания, и выводы, к которым они пришли, часто заметно отличаются от западных представлений. Если физики действительно хотят включить природу человеческого сознания в орбиту своих исследований, то знакомство с достижениями восточной философии могло бы обеспечить их новыми воодушевляющими гипотезами.

Расширение сферы применения идей адронного бутстрапа, предусматривающее возможность «пришнуровать» друг к другу пространственно-временной континуум и человеческое сознание, открывает беспрецедентные перспективы для развития человеческого познания, которое может выйти за принятые рамки научного мировосприятия.

Такой шаг в будущем окажет на развитие науки гораздо более сильное воздействие, чем все концепции, входящие в адронный бутстрап; нам придется иметь дело с трудной для понимания концепцией наблюдения и, возможно, с понятием сознания. Наши теперешние трудности с адронным бутстрапом могут стать лишь предвестниками совершенно новой формы интеллектуальной деятельности человека, которая не только окажется за пределами физики, но утратит вообще все признаки «научности»[279].