Дар

Про монету и странную встречу на станции он и думать забыл, его мысли сначала крутились вокруг провального выступления, а потом просто полетели в свободный полет. Он прокручивал в голове лица коллег, какие-то давно пережитые события, вроде первого рабочего дня в крохотном кабинете, в котором теперь было так много его личных вещей. Он думал о длинных ногтях секретарши, которая дала ему таблетку, покрытых бежевым лаком; о злорадстве, скрытом в глазах Костика, его коллеги, когда он запинался и путался в цифрах этим утром.

Похоже, его мысли снова вернулись к утреннему позору, только сейчас внимание сместилось не на самого Антона и его шефа, а на Костика, такого же мелкого начальника, как и сам Антон. Их кабинеты были рядом, но слышимость здесь не шла ни в какое сравнение с квартирой Антона, так что, чем там занимался его коллега, можно было только гадать.

Костик – Константин Сергеевич для коллег – выступал перед Антоном и пару раз ошибся в цифрах, для него это было уже удачей, поскольку обычно он запинался и блеял как баран, а потом сидел с отсутствующим видом, который просто кричал: я поставил галочку, хватит с вас и этого. Но только не сегодня, сегодня он был весь внимание. Антон то и дело ловил на себе его сочувствующий взгляд, да только даже с головной болью он видел, что сочувствие это такое же настоящее, как бумажные цветы. Под ним просто горело злорадство. И не только потому, что обычно Антон как робот, без единой ошибки делал свои отчеты, просто Антон знал его тайну, грязные дела, участвовать в которых отказался. Опасности Антон для него не представлял, но само то, что он знал и то, что он

отказался, до сих пор не давали покоя Константину Сергеевичу.

Костик, так за глаза прозвали его сотрудники с их этажа, работал на «трамплинной» должности еще дольше, чем Антон, но не потому, что за него некому было замолвить словечко, просто он нашел свое место и то, что он там делал, устраивало всех. В первый же день Антона в новой должности Костик пришел знакомиться, принес корпоративный календарь в подарок и просто ослеплял своей улыбкой.

– Тебе никто тут не поможет, – сочувственно сказал он, удобно расположившись в кресле Антона и предварительно закрыв дверь, – люди у нас сволочные. А в большой корпорации, как в океане, полно подводных течений и рифов. Ну а я тут что-то вроде дельфина – друг моряков.

Антон, наученный уже горьким опытом, вежливо улыбался и ждал подвоха. Ждать пришлось недолго. Буквально через неделю Костик уже совершенно привычно заглянул к нему после обеда, как обычно закрыл дверь, но вместо последних сплетен и полоскания коллег, заявил, что у него серьезный разговор. Похоже, час пробил, подумал тогда Антон, отложил бумаги и приготовился внимать.

Костик опять сообщил ему о подводных течениях и рифах и о том, что если хочешь держаться на плаву, надо уметь ловить эти течения и не садиться на рифы. Говорил, что давно тут и знает, как делаются дела, и кто чем заправляет. Заявил, что вообще-то никогда и никому не помогал так, но Антон ему нравится, и если не он, то его просто сожрут рано ил поздно.

– Ты тут среди акул, дружище, – сказал Костик, с видом ветерана, учащего азам зеленого новичка, – они тебя сожрут и не подавятся, а я могу прикрыть. Более того, готов сделать тебе очень редкое предложение, такие делают только своим.

Он выдержал паузу и многозначительно посмотрел на Антона.

– Спасибо за доверие, – ответил Антон, этот разговор ему не нравился, потому что исход его он уже мог предугадать. А он еще слишком мало знал и слишком недолго работал здесь, он был уязвим и боялся, что ему снова придется искать работу. А так хорошо устроиться было очень непросто, уж он это знал. – Я слушаю.

И тогда Костик поведал ему, как можно было очень хорошо держаться на плаву в этом «коварном бушующем океане», где каждый делал свое темное дело, а он и его подельники – «еще кое-кто из близких», как сказал он – оформляли кредиты по чужим документам. При этом часть выдаваемой суммы отходила ему и его команде, остальное же забирали те, кто приносил чужие паспорта и ксерокопии.

– Твое дело, как начальника – поставить печать «одобрено», – сказал он, улыбаясь как дьявол-искуситель, – а потом собирать урожай.

– Но это…

– Да, незаконно, – он нагло улыбнулся и пожал плечами, – но и платить людям такую нищенскую зарплату – тоже незаконно. Правительство имеет нас, мы имеем кого можем, это пирамида жизни, друг мой, тот, кто сверху всегда будет гадить на того, кто снизу. Так уж устроен мир.

– Но за это могут посадить, – Антон не был удивлен, чего-то подобного он как раз и ждал. И с ответом он не колебался, хотя и боялся за свое только начавшее проясняться будущее. – Люди буду обращаться…

– Ты в каком мире живешь? – усмехнулся Костик, – во-первых, надо с умом выбирать «клиентов», а во-вторых, этот след их хлебных крошек тянется в такой дремучий лес, что простым смертным туда лучше не соваться. А вот мы подкармливаем «зверье», лесную братву, так сказать. Ты думаешь, ты один такой умный и предусмотрительный?

Нет, Антон так не думал.