Дар бесценный

Когда все это произошло, Милинйна (так прозвали дети Акулину Максимовну) привезла их в санях к тюрьме, на свидание с матерью. Они прошли гурьбой через тюремный двор, с ужасом глядя на заключенных в гремящих кандалах, которых проводили мимо, и попали в камеру к надзирателю. Два солдата ввели туда Викторию Тимофеевну, и все шестеро детей с громким плачем окружили ее и начали обнимать. Это была такая сильная драматическая сцена, что сам надзиратель не выдержал и стал громко сморкаться.

К счастью, через две недели Викторию Тимофеевну отпустили на волю, и она благополучно вернулась домой.

Виктория Тимофеевна родилась в польско-украинской мелкопоместной семье. В семье царили революционные настроения, вера в прогресс, в грядущую свободу, несущую народу счастье. Виктория Тимофеевна получила широкое образование, знала несколько языков. Встретивши Кончаловского в Петербурге, куда была послана родными заканчивать курсы, она нашла в нем воплощение своего идеала и вышла за него замуж. Вдвоем они создали в семье ту атмосферу, которая привлекала к ним интереснейших людей того времени.

Своим детям они прививали самые глубокие понятия о добре и справедливости. Вечные споры о литературе, искусстве, политике, беспощадная критика всего отсталого, реакционного, горячая защита прекрасного в речах отца очень рано пробудила в детях тяготение к высокому, умение отбирать лучшее, отделять главное от второстепенного, чтобы не засорять душу шелухой пошлости.

Чуть не с пеленок знали дети сказки Андерсена, Перро, затем романы Диккенса, Вальтера Скотта, а еще позднее — Жорж Санд, Лермонтова, басни Крылова и целые страницы из гоголевских «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Рано познакомились с музыкой, живописью и скульптурой. Рано узнали они имя Чернышевского. Их трогала, заставляла трепетать полная героизма жизнь Желябова, Кибальчича, Перовской. А Веру Фигнер они видели у себя дома: Кончаловские неоднократно прятали ее от полиции. Однажды во время ночного обыска, когда весь дом был поднят на ноги и вся семья собрана в одну комнату, пока городовые обшаривали каждый уголок, один из них показал фотографию Веры Фигнер младшему в семье — пятилетнему Мите: «А ты, миленький, вот ту тетеньку знаешь? Ведь она приходит к тебе?!» Все застыли в ожидании, не смея поднять глаз на Митю. А он, строптивый по характеру, обозленный ночным вторжением городового, поглядел на него зеленоватыми глазами и вдруг крикнул: «Пошел вон, дурак!»

Еще в Петербурге к молодой чете Кончаловских поступила хозяйничать робкая девушка из рабочей семьи, Акулина Копанева. У нее было страстное желание учиться чему-нибудь, но она так и не смогла получить высшего образования и уехала с Кончаловскими на Украину. С этого момента она осталась в семье Кончаловских и взяла на себя ведение хозяйства. Все дети любили ее и называли Милининой.

…Любимицей в семье была старшая дочь — Нина. Красивая и обаятельная, она выросла в революционных традициях «шестидесятников» и постоянно помогала обездоленным, вечно за кого-то хлопотала, а во время частых еврейских погромов прятала у себя женщин и детей.

Нина обладала серьезным драматическим талантом и решила ехать в Петербург, учиться сценическому искусству. Это решение оказалось для нее роковым — через год она захворала чахоткой и вернулась в Харьков неизлечимо больной.

Местное светило, профессор Франковский, поразивший всех детей тем, что волосы на его голове были длинные и, как у женщин, заплетены в косички, заявил, что положение больной безнадежно. Все же родители повезли истаявшую Нину на кумыс, но процесс был скоротечный, и оттуда они возвратились уже одни. Все это так придавило Петра Петровича, что он не мог больше оставаться в Харькове и перевез всю семью в Москву.

Теперь их было пятеро: две сестры, Вита и Леля, и три брата-погодки — Макс, Петя и Митя. Любимцем в семье стал Петя. Ему все давалось легко. Запускали мальчишки змея во дворе — выше и дальше всех взвивался в небо Петин змей. Играли в городки — труднейшие фигуры выбивал первой биткой Петя. Он же был самым лучшим исполнителем в домашних спектаклях, сам превосходно делал декорации, пел, плясал, хорошо декламировал, но учился из рук вон плохо— не потому, что был не способен, а просто ленился. Однако с детства у него появилась страсть к рисованию.

Старший, Макс, до болезненности любил Петю, гордился им, но страдал за его плохие отметки. В гимназию они пошли в один год, сидели за одной партой, и потому Макс вечно решал за брата задачи, подсказывал ему устные ответы, а сочинения Петя просто-напросто списывал у Макса слово в слово. И лишь когда Петю оставили в одном из классов на второй год, он начал учиться всерьез.