Дар Демона

Верхняя Степь всегда прекрасна, всегда зелена, всегда над ней сияет синее небо. В Верхней Степи нет засух, нет пылевых бурь и ядовитых зимних ветров. В Верхней Степи не умирают.

Темира стояла на вершине небольшого холма, даже не холма вовсе, а пригорка, и целилась во что-то из своего любимого лука. Мэа-таэль сразу узнал его — сделанный из древесины ацера, сухожилий, роговых пластин, покрытый тонким слоем искусно раскрашенной коры… Много лет назад старшая дочь вождя приняла этот лук как дар на совершеннолетие. Его же, разломанный пополам, положили в погребальный костер Темиры…

— Наконец-то! — кочевница опустила оружие и легко сбежала вниз, к подножию холма, где стоял полукровка. — Я уж думала, ты и в этот раз не явишься!

— Я тоже умер? — неуверенно спросил ее сын, пытаясь понять, как и когда это случилось и почему он ничего подобного не помнит.

— Глупости! — Темира досадливо топнула ногой. — Ты просто спишь, но легко спишь, открыто, потому у меня получилось до тебя дозваться.

Мэль нахмурился, не совсем поняв слова матери, но на всякий случай решил запомнить и спросить потом у знающего человека.

— Смотри, — ее ладонь коснулась его руки — ладонь теплая, как у живого человека. — Смотри, следи за полетом. Это важно.

Темира вновь подняла лук, направляя в небеса, наложила стрелу на натянутую тетиву. Та полетела — выше и выше…

А потом мир перевернулся, и Мэа-таэль с Темирой стояли уже не на зеленой траве, а на воздухе, и под ногами не было опоры, только синее-синее небо. Внизу, глубоко — расстилалась Вечная Степь мира живых.

Глаза полуэльфа обрели небывалую зоркость — он различал с высоты десятков тысяч шагов, как сгибается под порывами ветра молодая трава, как дрожит в своем укрытии степной заяц, как крадется по его следу лис. Он видел бегущий табун диких степных лошадей, а дальше, у самого горизонта — становище кочевников…

— Следи за полетом, — напомнила Темира, и послушный сын отыскал стрелу взглядом. Вовремя — на его глазах ее деревянное тело оделось плотью, покрылось перьями, стало степной сизокрылкой, каких тысячи летают в степи. И помчалось дальше, на восток, во много раз быстрее, чем способна любая птица.

Вот и само становище. Тууры. Не враги родного племени Мэля, но и не друзья. Даже не союзники.

— Мама, что я должен увидеть?

Темира не ответила, хмуро разглядывая стоящую у самого края юрту, вокруг которой кругами летала птица, сотворенная ее магией:

— Где опять эта несносная девчонка? — пробормотала женщина. — Стоит отвлечься, как ее уже и след простыл!