Дар или проклятие

– У нас сегодня все-таки особый день. Зачем мы вообще сюда пришли?

– Не знаю, – развеселилась она. – Тебе видней. Это же была твоя идея.

– Слушай, это просто невозможно… – Он швырнул вилку на стол и снова огляделся по сторонам. Никто не обращал на них внимания. – Ты можешь хотя бы раз в году не портить мне настроение?

– Я стараюсь, – серьезно ответила Наташа.

Потом он еще что-то говорил, но она уже почти не слушала и старалась никак не реагировать на его упреки. Она действительно не представляла, как объяснить родителям, что ее муж решил от нее «отдохнуть».

Она смотрела мимо Виктора, стараясь не встречаться с ним взглядом, и только поэтому обратила внимание на проходивших мимо их столика мужчин. В одном из них, к собственному удивлению, она узнала замдиректора Выдрина и даже попыталась ему кивнуть, но тот смотрел прямо перед собой и Наташу не видел. А вторым был этот самый, из налоговой.

Сидевшая неприятной занозой мука ускользающего воспоминания, где же она видела толстого дядьку, улетучилась, и Наташа сосредоточилась на работе.

Анатолий Константинович проснулся среди ночи с восхитительным чувством полной уверенности в собственных силах и собственном успехе. Он подумал даже, что находится в полной гармонии с окружающим миром. Про эту гармонию ему все пыталась рассказать Маша Завьялова, смешливая черноглазая художница, с которой он познакомился, когда она делала сайт их фирмы. Идея заказать оформление сайта профессионалам, а не пытаться сляпать самим, абсолютно не умея этого делать, принадлежала ему. Петр тогда только равнодушно кивнул – как знаешь. Сапрыкина этот вопрос совсем не волновал, вот к описанию выполняемых фирмой работ он относился очень серьезно, придирался к каждой запятой, по многу раз правил формулировки и тем самым раздражал Выдрина ужасно. А какими буквами будет написан текст и на каком фоне, Петру было безразлично. Анатолий же, наоборот, считал, что сайт – это лицо фирмы и дизайн должен быть безупречным.

Он тогда сам дотошно рассматривал варианты проекта, которые готовила для него Маша. Завьялова была профессиональной художницей, окончила какое-то известное училище и, в отличие от большинства современных дизайнеров, работала мастерски. Анатолий оценил, как она сразу схватывала его еще ему самому не до конца ясные желания и не раздражалась, без конца переделывая одно и то же. Это его даже слегка раздражало – его не то чтобы устраивало, когда работникам не нравились его указания, просто он считал это вполне естественным и свою роль начальника-барина любил.

Сайт получился отличным, даже Петр удовлетворенно хмыкнул, рассматривая строгие кадры.

Маша влюбилась в Выдрина быстро и так пылко, что он даже удивился, все-таки не девочка-студентка. Она смотрела на него доверчивыми восхищенными глазами, и он чувствовал себя умным и добрым волшебником, почти богом, как любой человек, на которого кому-то пришло бы в голову молиться. Сначала такое абсолютное поклонение его удивляло и радовало, он даже подумывал о женитьбе, но очень скоро стало вызывать скуку, а потом и раздражение. И он, старающийся никогда не обижать женщин, от Маши постарался деликатно отделаться.

Судьба обошлась с несчастной женщиной сурово. Она очень рано, не то в восемнадцать, не то в девятнадцать лет, родила дочь. Муж ее, которому тоже было не то восемнадцать, не то девятнадцать, по-видимому, никогда на ней не женился бы, если бы не эта самая дочь, и буквально через несколько месяцев благополучно и навсегда исчез из ненужной ему семьи, а Маша сполна познала все прелести одинокого материнства. Анатолий даже подозревал, что, кроме мужа в далекой юности, других мужчин у нее не было.

Как ни странно, Маша свою жизнь несчастливой не считала, увлекалась восточными школами здоровья, была уверена, что прилично зарабатывает – хотя какие там деньги, смех один, – всему радовалась, все неприятности считала временными и даже никогда ни на кого не обижалась.

– Толенька, люди такие, какие есть, – объясняла она Выдрину. – Если мне человек не нравится, я стараюсь с ним не общаться. Ну зачем с кем-то ругаться или мстить? Зачем носить в себе обиду или злость?

Выдрин этого не понимал и сначала даже считал, что она врет. Приукрашивает себя. Но потом уверился, что не врет. А вот понять ее так и не смог. Он сам никому и никогда ничего не прощал. Никому и никогда. И Петру, уверенному в себе и в своей жене, он не простит этой уверенности. Он ему докажет, что тот совсем не хозяин жизни, каковым привык себя считать.

Неделю назад Маша позвонила с просьбой посмотреть дочкин компьютер. Анатолий был уверен, что это только предлог для встречи, и ему было неловко за нее – давно уже должна была понять, что он от нее устал и перспектив у нее никаких нет, но отказать бывшей любовнице в просьбе он не смог, в конце концов, ему эта просьба практически ничего не стоила, и он поехал к Маше домой.