Дар исцеления

Отблески алого в черных глазах, на лице, на белых прядях, и сами глаза так близко… непозволительно близко. И я теряюсь в них. Попросту не знаю, что делать. Зато отлично знает Палач. И, прежде чем я успеваю увернуться, крикнуть, даже просто выдохнуть, его губы накрывают мои. Уверенно, властно, требуя если не ответа, то хотя бы покорности. Сквозь запах малины пробивается привкус вина и дыма, голова запрокидывается назад, и только уверенная рука не дает мне упасть.

Наверное, я сумасшедшая. Потому что снова не чувствую ничего из того, что пишут в романах. Головокружение? Да, безусловно. И комната почему-то плывет перед глазами, а теплые руки уже давно переместились с шеи на спину и теперь нагло путешествуют по всему позвоночнику, сминая платье… и губы уже на шее…

– Вета…

Тихий шепот приводит меня в чувство. Я отстраняюсь одним рывком, резко, едва не падая в камин.

– Да как вы…

Удобно лежащий на шкуре Рамон Моринар подносит палец к губам, призывая меня молчать.

– Не надо оповещать весь дом о наших отношениях.

– Нет у нас никаких отношений!

Я как раз обнаружила, что несколько пуговичек на платье расстегнуты, и теперь пыталась попасть в петельки. Пальцы слушались откровенно плохо – дрожали от злости. Пнуть бы сейчас этого негодяя… только себе дороже выйдет!

– Будут, если согласишься.

Я хмыкнула. И титаническим усилием воли взяла себя в руки.

– Ваша светлость, я должна сейчас растаять от вашего поцелуя, потерять голову вместе с честью и проснуться завтра утром в вашей постели? А потом умолять спасти меня от позора?

Рамон откровенно фыркнул:

– Последнее не обязательно. Я и так готов… спасти.

Свидетельство «готовности» виднелось достаточно выразительно.

– Ваше благородство не знает границ, ваша светлость.

– Вета, называй меня просто по имени? Ты же не станешь так формально обращаться к жениху?

– У меня пока и нет жениха, – пожала я плечами. – Но когда появится, я вас обязательно познакомлю.

Ответом мне была ленивая улыбка. И я не выдержала. Понимаю, что это было мелко, недостойно и неподобающе, но… а кто бы выдержал на моем месте? Я не железная.

– Ваша светлость, в следующий раз, когда будете целоваться с девушкой, соблаговолите почистить зубы.

Развернулась и вышла, не вслушиваясь в смех за спиной.

Понимаю, что броню этого… герцога такими мелочами не пробьешь, но… не пробовать же по народному методу – ухватом? Как соседка? Или все же?.. Она говорила, что до мужа доходит. И очень советовала сковородку.

И что за глупости лезут в голову?

Эх, бабушка, научила ты меня, как дар развить, а вот жить-то с ним и не получается…

* * *

Ночь прошла спокойно. Маг жизни не станет ворочаться с боку на бок, переживать и нервничать. Уж успокоить саму себя и крепко уснуть я могу.

Настолько крепко, что с утра меня разбудила Линетт.

– Вета! Ты вставать собираешься?

– А надо? – пробормотала я из-под одеяла.

– Надо. Его величество прислал гонца.

– Что случилось?

– Он ждет тебя при дворе. Приехали Оломары.

Одеяло отлетело в сторону. Я подскочила на кровати.

– Срочно! Одеваться!

Линетт фыркнула:

– Вета, служанки ждут, горячая вода готова, платье я выбрала на свой вкус, а завтрак на столе.

И, прежде чем я успела поблагодарить, герцогиня вышла, оставив в комнате лишь легкий запах духов. А я заметалась по комнате.

Родители здесь.

Страшно?

Да, и еще как.

В детстве я не так часто видела и отца и мать. Брат был отцовским любимцем, сестра – материнской игрушкой, иначе и не скажешь, а я оставалась неприкаянной. Но не страдала. Они приезжали, одаривали меня взглядами, подарками и улыбками, трепали по щечке и передавали с рук на руки служанкам. И мы оставались ждать следующего приезда. И обязательно находили с бабушкой чем заняться. Так уж получилось, я всегда была любимицей бабушки, всем остальным ее внимание доставалось по остаточному принципу.

Родители мне были не так и нужны, но они – были. И я привыкла относиться к ним, как к грозной силе вдали, силе, от которой нужно таиться, которая может распоряжаться моей жизнью… Привыкла опасаться. А сейчас придется встретиться с ними лицом к лицу.

Я остановилась. Поглядела в зеркало. Из-за стекла в ответ посмотрели серые глаза. Большие, испуганные. А чего я боюсь? Я уже Ветана Моринар, у Оломаров нет надо мной никакой власти, да и его величество не даст меня в обиду. Почему я испугалась? Не знаю. Но это повод пойти и выяснить.

В комнату вошли служанки и принялись суетиться вокруг. Тазик с горячей водой, волосы, лицо… Не прошло и часа, как я была готова. Правда, пришлось постоянно останавливать девушек, чтобы они меня не разукрасили, как куклу. Никакой краски для лица, никаких сложных причесок. Та же коса, может, чуть более сложно заплетенная, а брови и ресницы у меня и так черные. Ни к чему добавлять.

Платье тоже пришлось забраковать. Линетт выбрала мне очаровательное творение из шелка и кружев, ярко-голубого цвета, с глубоким вырезом и вышивкой жемчугом. Я понимала, что это вполне пристойно для появления при дворе, но…

Не могу я! Попросту не могу!