Дар Каиссы

Оказывается, на седьмом ходу можно было попробовать не брать слоном белую пешку, а сыграть 7...Фе5+ (36) 8. d6 Ф : d6- 9. Кр : d6 КрЬ7(37) 10. а8Ф+ Кр : а8 11. Крс7. Черным больше делать нечего, один слон не может удержать две проходные пешки.

KAISA36.GIF

KAISA37.GIF

Гроссмейстер сказал, что хотя этот вариант и менее ошеломляюще эффектен, чем главный, но в нем своя прелость "типичности", слон, как он сказал, уподобляется корове на льду, у него разъезжаются ноги на Ь7 и на h7. У шахматистов такое положение по-смешному называется "штаны". Гроссмейстер еще проанализировал, что белые иным, чем автор предусмотрел, способом выиграть не могут. Так, выпад пешкой "h" на втором ходу ничего не даст: 2. h7? С : d5 (38) 3. Cd1- Kpa5 4. b4+ Kpa6 5. Ce2+ Ф : е2 6. h8Ф белые заполучают ферзя, но (39) 6...С : Ь7+ 7. Kph8 ФЬ5 - и белым ничего не остается, как форсировать вечный шах - 8. Фа1+ КрЬ6 9. Фd4+ Kpa6.

KAISA38.GIF

KAISA39.GIF

- Ничья, битая ничья, - авторитетно заключил гроccмейстер, провожая меня, в передней. - Так что побочных решений не видно.

Я с интересом снизу вверх посмотрела на прославленного шахматиста, объехавшего весь мир и написавшего интересные путевые заметки. Шахматные же книги принесли ему славу знатока эндшпилей, "шахматного академика", на которого ссылаются все высшие авторитеты. А в обращении он был удивительно прост и совсем чуть-чуть заикался.

- Если бы я судил конкурс, я дал бы этому этюду высшую премию, закончил гроссмейстер.

Я подумала, что он мог бы судить конкурс пианистов или скульпторов. Такой может!

И я полюбила шахматы и... шахматистов. Наш канадский друг Александр Максимович говорил о масонском братстве шахматистов. И в какой-то мере был прав. Собственно, об этом я и хочу тебе рассказать, тем более что это продолжение "романа о Верейском".

Сергей Александрович, поняв, что новый этюд Кости - направленный в его сторону удар, сделал вид, что ничего не произошло. Он заходил к нам все чаше, всячески намекая мне, что делает это ради менн, чтобы быть ко мне ближе. А я уже все узналa о нем! Оказывается, дела его были отнюдь не так хороши, как он делал вид. После неприятности с нашей заявкой на изобретение энерготрубы, которую Сергей Александрович отвергал, он, как человек гордый и самолюбивый до заносчивости, ни стерпел сделанного ему замечания и, хлопнув дверью, ушел из Комитета но изобретениям и открытиям, ушел... на тренерскую работу по шахматам. Вел две группы - одну на крупном заводе, где егo ценили шахматисты-изобретатели, и другую... ну, конечно же, женщин-шахматисток! Разве мог он без них? Туда-то я и напросилась к нему в ученицы.

Но вместе с тем инженер он был хороший, и мне было его немножко жаль. Ничего не поделаешь, мы с тобой женщины, и сердце у нас мягкое как воск, в особенности когда его согревают обожанием. Я, конечно, ценила его к себе отношение (кто бы не ценил?), но я не забыла его попытки загубить наше изобретение. И тут я пошла на чисто "женскую месть". Я решила заставить его работать на наше изобретение! И он непременно попадет на мой крючок, если во мне заинтересован. Я только самую малость намекнула ему на это, восхищаясь тем, что он у нас дома всегда болтает с мамой по-французски, а с папой поанглийски, а ведь это языки Канады и США, куда нам надо ехать.

Он недоумевающе поднял одну бровь и проницательно взглянул на меня. Но больше я ничего не сказала.

Я принялась осторожно, исподволь осуществлять свой план.

И я вздохнула, говоря с Костей, что мне не удастся поехать с ним за океан, как на том настаивал ван дер Ланге, и еще, что как жаль, что Костя не владеет английским языком. Мне бы пришлось там быть переводчицей во всех деловых встречах. И тут я выпалила, что вместо меня мог бы поехать Верейский - он так великолепно знает языки!

Костя мой остолбенел, глаза у пего совсем округлились, как сейчас у нашего Никитенка. Он напомнил, что Верейский был врагом нашего изобретения, "черным экспертом". Я засмеялась и сказала, что одни из партнеров в шахматы непременно игриет черными. Костя меня не понимал. Тогда я мягко объяснила ему, что значительно лучше иметь врага при себе, чем атакующего извне. Пусть Верейский высказывает любые возражения в ходе проектирования. Все они будут только полезны. Тем удачнее соорудим ми нашу экспериментальную установку.

Костя упрямился, говорил, что масонское братство тут ни при чем, что он готов играть с Верейским в шахматы, даже показывать ему этюды, но работать с ним над замыслом, который он так бессовестно чернил, не намерен.

Пришлось обратиться к папе как к третейскому судье. Я знала.

что он дальновидный, и не ошиблась. Выслушав меня, он долго смеялся, потом сказал, что я действительно могла бы быть древнеегипетской царицей вроде Хатшепсут и. должно быть, не в то время и не в той "династии" родилась. И еще сказал, что логика у меня, конечно, женская, по... тем она и ценна, что отличается от прямолинейной вульгарности мужской логики. II еще добавил, что я "добрая душа", и поцеловал меня. Наконец сказал, чтобы я прислала к нему Костю.