Дар любви

Лицо у молодой девушки было весьма серьёзно и сосредоточено, оно имело такое особое выражение, которое бывает у человека, когда он думает о чём-то одном, особенно важном, не замечая ничего прочего. Люди всегда особенно красивы, когда о чём-то думают, в их жестах и выражениях появляется нечто особое, возвышенное и одухотворённое. Молодой человек любовался воодушевлением своей жены. Эта необыкновенная девушка казалась в эту минуту неземным созданием.

– Хорошо, очень хорошо, девочка – про себя произнёс Леоне Эвирлок.

Снова стало шумно, люди в своих креслах задвигались и стали переговариваться друг с другом. По некоторым особенно проницательным лицам скользнула заинтересованность, которая, впрочем, была талантливо скрыта, многие же и вовсе ничего не заметили.

– Объявляю заседание Совета Волшебников открытым – произнёс Леоне Эвирлок – хочу начать его с введения в Серебряную Ложу, господина и госпожи Фейрфак, займите свои места.

Юная пара спустилась к Серебряной Ложе. Милидия заняла место рядом с Юноной Риверс, Фискал напротив девушек.

– Вы были прекрасны – прошептала Юнона – особенно ты, моя маленькая королева любви и красоты.

– Спасибо – смущённо произнесла Милидия.

– Ничего не бойся – прошептала подруга – верь мне, теперь всё будет хорошо.

Глава 7. Важный разговор.

Черничный шербет обжигающе таял на губах. Бесспорно, итальянское мороженое одно из лучших изобретений человечества, особенно в знойный римский полдень. Фискал оплатил счёт за обед и выложил щедрые чаевые.

– У нас есть ещё с полчаса, может чуть больше, не хочешь ли погулять по Риму – спросил он Милидию.

– А как же вечерний приём?

На вечер в доме молодых супругов было назначено торжество, в честь их вступления в Совет, и на него были приглашены все члены Совета Волшебников. Это был первый вечер, который Милидия устраивала, как хозяйка и первый раз, когда она должна была появиться в обществе в роли жены, должно быть от того излишне впечатлительная девушка так тревожилась. Кроме того, нельзя было отрицать того вечного стремления женщины к идеальному порядку в её доме, которое живёт во всех представительницах прекрасного пола.

– Разве мы успеем подготовить всё до вечера?

– Ни о чём не беспокойся, обо всём давно позаботился наш мажордом.

– Разве у нас есть мажордом?

– Конечно, разве ты не знала – он игриво улыбнулся – как в любом уважаемом доме у нас есть мажордом, экономка, целый штат горничных, лакеев, камердинеров, официантов, поваров и мороженщиков.

– Иного я и не ожидала от тебя, что же весьма остроумно нанимать слуг всего на один день.

– А вот они, к твоему сведенью, считают, что служат у нас не первый год. Экономка помнит тебя ещё пятилетней девочкой, а главный конюх рассказывает о том, как учил молодого господина держаться в седле.

– Я поражена твоим даром убеждения.

– Ничего особенного, лишь смешение чёрной и белой магии.

Так держась за руки, они шли по Пьяцца-дель-Пополо.

– Милый мой – шепча, произнесла Милидия, с особой нежностью прижавшись к мужу.

– Что тревожит тебя сегодня, любовь моя? – в васильковых глазах промелькнула не шуточная озабоченность. Слишком хорошо он знал, что если засела какая-нибудь боль в сердце его возлюбленной, то эта необыкновенная девушка отважится на любое безрассудство. Никогда ни жестом, ни, словом эта маленькая гордячка не молила о жалости. Душа её в былое время много выстрадала, но никогда она не говорила об этом ни тем, кого любила, ни тем, кто любил её. Но от этой скрытности боль не стихала и потом долгое, бесконечное время оно изводило Милидию. Слишком хорошо знал это человек, который взялся вылечить её, который главной своей обязанностью считал обеспечить счастье любимой девушки. В своё время слишком дорого поплатился он, за то, что не придавал значения своим словам и поступкам. И теперь, когда рядом с Фискалом поселилась, чудом спасшаяся, такая чувствительная, но поражающая своей самоотверженностью девушка, он не должен был больше ошибаться.

– Нет, ничего, просто один вопрос, я много думала об этом, но никак не могу отыскать верного ответа.

– Какой вопрос?

– Можно ли простить то зло, которое тебе причинили?

Юноша отвернулся.

– Нет – через несколько мгновений глухо выговорил он – зло всегда должно быть наказано.

– Но если человек искренне покаялся?

– А если, то, что он совершил непоправимо?!

– Волшебники прекрасно знают, что непоправима одна лишь смерть.

– Хорошо – щёки молодого человека зардели, а глаза источали нехороший разгорячённый блеск – я не спрашивал тебя ни о чём, в этом ты не имеешь права упрекнуть меня. Я обвиняю Тальфа и Милюзетту в том, что они пытались убить тебя, прибегая к самым жестоким методам и самым подлым и низким интригам. И это далеко не единственное обвинение, которое я могу предъявить им и готов повторить его хоть перед всем Советом, хоть перед всем миром. Милюзетта – женщина, и к тому же, – он хотел добавить моя тётя, но осёкся – ты понимаешь, я не стану сводить счетов с женщиной. Но Тальф, если только он жив, в любое время дня и ночи он ответ мне за всё, на шпагах или на пистолетах он предоставит мне отчёт.