Дар Ордена

Воображение Дарины вернуло её в класс, когда она сдавала последний экзамен. Тиканье часов, шуршание бумаги, постукивание карандаша о парту. Казалось, что кто-то собрал все пробелы её образования и засунул в единый огромный тест. И теперь минуты шли, а она не могла решить ни одного задания. Всю жизнь провести в этом городе? Закончить какую-нибудь шарашку, работать продавцом водки и по выходным пилить ноготочки местным жёнам хоккеистов? Сердце гулко стучало. И она сделала то, что всегда делала в таких случаях. Оформила своё желание в огромное облако и перенесла его на членов экзаменационной комиссии. Грузная учительница подошла к Дарине и положила перед ней свой телефон, задания начали решаться со скоростью интернета.

– Повезло, – пожала плечами Дарина.

– Честно скажи, списала?

– Да.

– Как? Тебя же на первую парту посадили, перед тобой 5 экзаменаторов!

– Председатель комиссии отдала мне свой телефон, и я купила ответы за её же деньги, по привязанной к её браузеру карточке.

Все рассмеялись. И Дарина тоже. На одно крошечное мгновение, длившееся миллисекунду, она подумала, что смеяться над этим и глупо, и стыдно. Но подруги продолжили делиться новостями, и эта мысль, как и ощущение собственной трусости, промелькнула весёлой стрекозой и исчезла за ворохом бессмысленных фраз.

Парк находился недалеко от школы. Все одноклассники Дарины жили в этой округе. Но не она. Ей приходилось прозябать в маленьком посёлке за городом, и каждый день мучительно долго добираться до школы. Девушки весёлой гурьбой собрались в гости.

Прошлой ночью все ночевали у Ани. Дарину мама не отпустила даже после «пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!» и обещания перемыть все полы в доме. Она так хотела принимать решения самостоятельно! Поэтому и ждала своего отъезда как звонка с последнего урока.

В маршрутке ехали практически одни. Хохотали. Подруги наперебой рассказывали, как чудачили прошлой ночью. Когда приехали в посёлок, было ещё только два часа дня. Они быстро дошли до кирпичного домика с палисадником, выделяющегося среди двухэтажных каменных домов. Маленький, миленький, весь в цветах.

Дарина чувствовала себя прекрасно, зная, что никаких уроков больше делать не надо, порядок, рядом друзья, завтра день её рождения, а через несколько недель она вообще соберёт вещи в большой чемодан и отправится в самостоятельную взрослую жизнь! Или нет… Она же отберёт бюджетное место у кого-то, кто хорошо готовился к экзамену…

Мамы дома не было – дежурство до четырёх. Девушки расселись за большим обеденным столом, и Дарина, не спрашивая, хочет ли кто-то есть, поставила на огонь кастрюлю супа.

– Ну а что, Женя? Не писал больше? – Соня спросила и тут же стала рассматривать свои ногти.

Все притихли. Не то чтобы у них были запретные темы, просто последние три недели никто не заводил об этом разговор.

– А с чего ему писать? Мы расстались, – ответила Дарина, помешивая суп.

– Вы встречались целый год, неужели нельзя было разойтись по-человечески? – выпалила Аня. – Так обидно!

– Вот правда, что какие-то отношения не выдерживают осени, а какие-то – лета, – ответила Катя с высоты своего жизненного опыта. – Вы же начали встречаться в сентябре, вот лето вместе и не пережили. А пережили бы лето – встречались бы ещё сто лет!

– Тарелки доставай, философ, – улыбнулась ей Аня. – А вообще, конечно, Женя – идиот.

– Почему? Он хочет играть в своей команде, только и всего, – ответила Дарина.

– Хоккей есть и в других городах.

– Поменять хоккейную команду – это не новую сумочку купить, – подняла брови Дарина.

– Но зачем было на тебя так давить?

– Может, он разрывается между любимым хоккеем и любимой девушкой? – предположила Катя.

– Если он и разрывается, – захохотала Аня, – то между ракушкой и клюшкой!

– Какой ракушкой? – не поняла Катя.

– Ну эта штука у хоккеистов – защита их достоинства.

– Ааа… Бедный парень, поставили его перед выбором.

– Заходила я на его страничку. Он не выглядит сильно расстроенным.

Аня покосилась на Дарину, но та только снова пожала плечами и продолжила разливать суп по тарелкам. Она накрыла на стол.

– А масло зачем?

– Я ем суп и бутерброд с маслом, – улыбнулась Дарина. – Мама говорит, я переняла папину привычку.

– Думаешь, твои родители любили друг друга?

– Ага. Мама даже говорить о нём не может, сразу плачет.

Входная дверь хлопнула.

– Мам? – громко крикнула Дарина.

– Да-да, ушла пораньше, чтобы помочь вам собраться, – донеслось из коридора.

– Вот засада, – прошептала Дарина.

Ольга Петровна, так порой в шутку её называла Дарина, работала медсестрой городской больницы №31 Магнитогорска. Она была в меру строгой, как и все матери-одиночки, в меру прогрессивной. Давала дочери свободу, но в очерченных рамках. Гулять можно, но не допоздна. Ночевать у подруг можно, но не два дня подряд. В кино ходить можно, но на дневные сеансы. Обеих ситуация, в общем-то, устраивала.