Дар Седовласа, или Темный мститель Арконы

— Что со мной? Найду ли я то, что потеряла?

— Идем! Мы заглянем в грядущее, коль ты и в самом деле решилась сразиться с посланцем Чернобога. Но сперва о прошлом, ведь, без него нет и настоящего. Делай все, как я скажу, и ничего не бойся! А сейчас, закрой глаза и открой глаза!

Ольга так и сделала. Теперь они находились в просторном пустом зале, впрочем, оглядеться девушке не пришлось. Волшебница усадила ее на край мраморного ложа и приказала положить ладони на колени. Сама кудесница встала рядом. Опустив кисть в громадную чашу, она молвила:

— Следи за звуком! Считай звук!

Зазвенел сладкозвучный колокольчик, но делал он это размеренно, выверяя мгновения и паузы:

— Динь-динь, динь-динь!

На десятом ударе холодные мокрые пальцы Пряхи заскользили по девичьему лицу, начиная со лба, от бровей и до самого кончика подбородка. А колокольчик все также ритмично исполнял свою партию:

— Динь-динь, динь-динь!

Вот персты коснулись глаз, вот очерчен контур маленького прямого носика. Все повторялось, звенел колокольчик, мокрые пальцы не спеша скользили… Она и сама не поняла, сбившись со счета, на каком же ударе провалилась в небытие, но голос предсказательницы девушка слышала отчетливо. Та повторяла нараспев, может и не повторяла, а только какой-то глас, очень похожий на голос самой Ольги, вещал ей:

«На беду тебе встретился путник в Ничто.Хоть он молод на взгляд, но ему сто веков.Сам возводит преграды и бьется о них,Кто душою — ребенок, рассудком — старик.Пусть силен и коварен, ученый и шут,Но он Времени раб, словно тлеющий трут.

Кто с судьбой всегда на ножах — тот беглец,но ему не сбежать!Потому и неиствует злоба в груди,Потому и страшатся Рогволда враги,Потому и тебя он навек потерял,Потому не нашел он того, что искал!Волхв в гордыне своей не признается нам,

Одержим и безумен, кровь льется из ран…И в бессилии себя побороть —лижет раны да пьет эту кровь».

…— Что ты с ней сделала? — воскликнул Свенельд.

Битый час руг искал спутницу в тенистых волшебных садах Прях, пока не обнаружил вход в ту часть святилища, где властительница Доля «спрятала» Ольгу от его глаз.

— Стой, где стоишь, Свенельд! И не смей входить с мечом! — услышал он и застыл на ступенях.

Но и оттуда вся зала была как на ладони, и воин, разглядев среди мрамора, белое, как мел, лицо Ольги, немного успокоился.

— Я же сказала, витязь — здесь вам никто не угрожает. Она слышит то слово, какое хотела бы услышать. Очередь за тобой, Свенельд!

— То, что было со мной — я и так знаю. Ну, а что случится — того не миновать, со временем станет ведомо и это, — отвечал старый воин.

— Мудрые речи. Тогда оставь нас и приготовься к дальней дороге. Вскоре понадобятся все твои знания и весь твой опыт, — посоветовала кудесница.

— Далеко ходить не надо, память со мной всегда! — отозвался суровый Свенельд, но вложил меч в ножны.

— До свидания, витязь, нам еще предстоит последняя встреча — да не признаешь меня в тот час. Ступай! Ты найдешь судьбу у Готского моря.

Ольга смотрела пророческие сны. Ей грезился громадный песчаный вал, за которым словно в самую бездну спускались круги, и бесконечные толпы пленников брели по ним во тьму. В тряпье и рванине, в грязи и шерсти, и лица их не выражали боле ничего человеческого. Били барабаны, толпы выстраивались в колонны и снова шли, шли… Вниз, вниз! Случалось, кто-то вырывался из строгих рядов и пытался одолеть песчаную стену, но то был Вал Отчаяния. Вдруг, она, совершенно отчетливо, представила себе какую-то сухощавую фигуру в черном. Она стояла на самом дне гигантской песчаной воронки, а вокруг по-прежнему копошились пленники. Девушка попыталась разглядеть лицо незнакомца, да капюшон плаща скрывал лик, только зеленые глаза светились в тени мрачной одежды. По кому же этот траур?

И тут края песчаного конуса начали осыпаться, осыпаться, а пленные и их стражи карабкались вверх, но накатывающиеся желтые волны возвращали всех назад. Черная фигура раздвоилась, растроилась, она множилась, рождая близнецов. Закипел бой, ужасный по жестокости и бессмысленности. Демоны не щадили никого, но на них и кидались все, по щиколотку, по пояс, по горло в смертельном песке, а всё равно бросались в страстном порыве — укусить, загрызть, растерзать в клочья. Чернецы делали свое дело, вертелась кровавая мясорубка, а пустыня смыкалась над головами дерущихся… Кто-то рванул за плечо, вовлекая в сумасшедшую, бешеную сечу. Прочь!

— Это он! Я узнала! — воскликнула Ольга, но больше уже ничего не видела, она очнулась.