Дар уныния (СИ)

- Все сходится, господа! Они - жертвы леса! Постараемся поскорее убрать эту нечисть, чтобы выпустить девочек на свободу. Будем надеяться, что все получится. - решила поторопиться старуха.

Свеча была зажжена, земля обрызгана святой водой, двое "волшебников" стояли у обозначенного места и совершали темный ритуал. Им, конечно, не меньше хотелось, чтобы дело завершилось благополучно, чтобы нашлись пропавшие без вести люди. В тишине звонко звучал голос Веры Ивановны - какие-то фразы об освобождении душ на неизвестном остальным, там находившимся людям, языке. Затем настала очередь молодого экстрасенса читать заговор из огромной магической книги. Кроме Андрея этого делать никому было нельзя, дабы не навлечь на себя смерть, как случилось тогда с Евдокией Федоровной. Парень ужасно волновался, но отступать было нельзя.

Вдруг неимоверная сила ветра, на удивление, взявшаяся из ниоткуда, начала практически сбивать с ног посетителей глуши. Деревья раскачивались из стороны в сторону, кричали птицы, летали сучья и листья, а свеча постоянно гасла. Неужели лес, будто живое существо, не хотел, чтобы ломали его портал, и будто прогонял хитрецов? Или же таким образом просто открывались "двери" этого портала?

Нужная страница книги все время закрывалась из-за лютого вихря, не давая парню дочитывать текст до конца. Творилось неописуемое зрелище. И Андрей с легкостью мог поспорить, что в городе, за пределами ужасного леса, в этот момент совсем тихо и ничего подобного не происходит.

- Читай! Читай дальше, не останавливайся! - кричала ему Вера Ивановна, убирая волосы со своего лица.

Андрей, разумеется, старался довершить дело до конца.

- Нужно торопиться! Долго мы здесь не продержимся! - волновался старик, закрывая рукавом лицо от летящих щепок, думая: "Где же вы, мои девочки? Неужели я так и не смогу вас найти?".

Наконец парень смог дочитать дорогой на тот момент, словно слиток золота, текст из книги. А ветер начал постепенно завершать свои трюки, как только троица двинулась к выходу, который едва виднелся вдалеке. Корявые сучья порвали Андрею рукав болоньевой куртки, а старик, из-за неосторожности, чуть не наколол себе, и без того плохо видящий, глаз.

- Где же они?! - закричал Александр Степанович, с трудом выбираясь из злого леса.

- Мы не знаем! Нужно уйти от этого места подальше! - старался перебить шум ветра, парень.

Вскоре троица стояла в стороне у дороги, тяжело дыша, всматриваясь в непролазную чащу.

- Молодец, Андрюша! Все прошло хорошо. - подбодрила парня старая ведьма, отряхиваясь от прилипшей к одежде травы и листьев.

Снаружи ветра совсем не было. Не замечались и признаки того, что здесь прошел небольшой ураган. Их встретило все такое же серое небо без солнца и тихое поле.

- Хорошо, что все остались живы. - вздохнул с облегчением Андрей. Ему очень хотелось курить, хотя думал, что пора бы уже бросать это вредное дело. Наверняка, его девушка не оценила бы эту вредную привычку.

- Но... результата еще не видно. У меня возникло предположение, что возможно нужно сделать что-то еще, чтобы вернуть пропавших людей... - задумалась Вера Ивановна.

- Что например? - нахмурился парень.

- Ну, допустим, жертвоприношение.

- Давайте не будем строить догадки, а немного подождем. Сейчас все должно сработать. Я это чувствую. Они где-то рядом! - выпалил парень

- Лесу нужна жертва, Андрей. И мы должны повиноваться ему.

- Потерпите еще немного, пожалуйста!

Неподалеку стоял несчастный старик и о чем-то размышлял во время диалога колдунов. Он сделался еще печальнее, чем раньше, смотрел на жуткий дремучий лес, и слезы снова катились из глаз. Собравшись духом, Александр Степанович подошел к спорящим, и промолвил:

- Я возьму на себя роль этой жертвы.

26. Упущенное время

"Лес"

Деревья, кустарника пропасть,

болотная прорва, овраг...

Ты чувствуешь -

горе и робость

тебя окружают...

и мрак.

Ходов не давая пронырам,

у самой качаясь луны,

сосновые лапы над миром,

как сабли, занесены.

Рыдают мохнатые совы,

а сосны поют о другом -

бок о бок стучат, как засовы,

тебя запирая кругом.

Тебе, проходимец, судьбою,

дорогой - болота одни;

теперь над тобой, под тобою

гадюки, гнилье, западни.

Потом, на глазах вырастая,

лобастая волчья башка,

лохматая, целая стая

охотится исподтишка.

И старая туша, как туча,

как бурей отбитый карниз,

ломая огромные сучья,

медведь обрывается вниз.

Ни выхода нет, ни просвета,

и только в шерсти и зубах

погибель тяжелая эта

идет на тебя на дыбах.

Деревья клубятся клубами -

ни сна,

ни пути,

ни красы,

и ты на зверье над зубами

свои поднимаешь усы.

Ты видишь прижатые уши,

свинячьего глаза свинец,

шатанье слежавшейся туши,

обсосанной лапы конец.

Последние два шага,

последние два шага...

И грудь перехвачена жаждой,

и гнилостный ветер везде,

и старые сосны -

над каждой

по страшной пылает звезде.

(Борис Петрович Корнилов)

1929

На старика смотрели две пары недоумевающих глаз. Андрей только и смог вымолвить:

- Вы с ума сошли?

- Я уже стар, Андрюша. Дам жизнь молодым. Хоть ты мне и говорил, что у меня еще девять лет впереди, я не могу оставить там Лену и Оленьку. Я хочу их спасти.

- Нет, мы не будем вас убивать.