Дар золотому дракону

Зачем нужны планы пещер, я поняла, когда мужчины начали обсуждать, что и куда будут переносить, и кто какой пещерой займётся в первую очередь. Через пару минут мне стало скучно, я выскользнула из-за стола и отправилась мыть посуду. Потом искупала и уложила Лани, которой совсем не мешали негромкие разговоры за столом, а огненные шарики собрались с одной стороны комнаты так, что колыбелька оказалась в полумраке. Пока я сидела, слегка покачивая колыбель, до меня доносились обрывки фраз: «…пшеницу можно запечатать…», «…если остудить до нуля…», «…детские вещи нужно перенести…», «…капусту лучше сразу поросятам…», но не прислушивалась. Пусть сами решают, зачем мне вникать, я всё равно многое даже не понимаю?

Заметила, что Фингон уснул щекой на столе, а Луччи с трудом держит глаза открытыми, отнесла обоих в кровати. Эйлинод отчаянно зевал, но при этом торопливо записывал в тетрадь всё, что слышал. Тяжело, наверное, иметь младенческое тело, которое не только само себя обслужить не способно, но и может подвести, усыпив, когда засыпать совсем не хочется.

Пожав плечами — раз пока не уснул, то пускай сидит, мне не жалко, — я отправилась доить корову и козу. Выйдя из коровника, застала расходящихся, наконец, драконов. Вот и хорошо, а то у меня столько вопросов к Фолинору накопилось, а задать не получается — рядом слишком много ушей.

Не застав в гостиной никого, кроме спящей малышки, я, процедив молоко, привычно уселась за своё место за столом, где всегда сидела во время уроков со старейшиной. Он обычно садился напротив. Интересно, о чём будет сегодняшний урок? И как бы мне набраться смелости и задать свои вопросы? Спрашивать дракона, почему-то, было легко, человека — сложнее. Может, потому, что когда я смотрела на дракона, на меня не накатывала волна желания вперемешку со смущением. Дракон был просто… друг. Большой, умный, красивый, насколько может быть красивым золотой дракон, чья чешуя переливалась в солнечных лучах. Разговаривать с ним было легко. Да, я понимала, что это одно и то же существо, умом понимала. И все равно по-разному относилась, хотя это и глупо. Но что поделать, я так чувствовала.

Старейшина появился с пустыми руками. Ни книг, ни тетрадей, ничего. Может, просто будет мне что-нибудь рассказывать, например, про то, что случалось в старину, так иногда бывало. Я приготовилась выслушать интересный рассказ — а они всегда были интересными, — но у Фолинора были другие планы. Подойдя прямо ко мне, он протянул руку.

— Думаю, нам лучше пересесть туда, где будет удобнее, — с улыбкой, от которой у меня в животе что-то приятно сжалось, сказал он, и я послушно протянула свою ладошку, которая просто утонула в его ладони, а потом позволила поднять себя, подвести к своему диванчику и усадить на него.

Сев рядом, Фолинор приобнял меня за плечи, притянув к себе под бочок. Сначала я напряглась с непривычки, а потом расслабилась. Он меня и прежде за плечи обнимал, ничего особо нового, ну, разве что раньше он делал это стоя. Но сидя, прижимаясь к его боку, было ещё приятнее. Неловко, но приятно, да. И я решила не думать о том, как это непривычно, а принять как есть. Поэтому, угнездившись поудобнее, с любопытством посмотрела на Фолинора.

— Почему-то мне кажется, что у тебя ко мне куча вопросов. Я прав?

— Угу, — кивнула я. И замолчала. Где она — моя смелость, когда она так нужна?

— Всё странно и непривычно, верно? — улыбнулся мужчина, словно прочитав мои мысли.

— Да. Так сразу всё изменилось.

— А всё благодаря твоим словам, — усмехнулся Фолинор, и, видя мои удивлённые глаза, пояснил. — Про то, что ты меня желаешь.

— А-а… — до меня стало доходить, вспомнился наш вчерашний разговор. — Ты сказал, что теперь нам не нужно скрывать своё желание.

— Верно. А еще — что нам нужно получше узнать друг друга, а тебе еще и привыкнуть ко мне.

— Ты поэтому ко мне сегодня прикасался? Чтобы я привыкала, да?

— И это тоже. Но вообще-то, мне этого просто хотелось. Я с самого начала мечтал о тебе, хотел стать ближе, но…

— Но? — переспросила я, потому что Фолинор замолчал, играя с прядью моих волос, упрямо не желающей держаться в косе.

— Но я не знал, что чувствуешь ты. И не решался хоть как-то проявить своё влечение. Светлая, чистая девочка доверчиво смотрела на меня широко открытыми, наивными глазами. К тому же, ты жила в моем доме и зависела от меня. Желая тебя, я порой чувствовал себя едва ли не извращенцем.

— Кем?

— Не важно. Забудь. Главное — теперь я могу не скрывать свои чувства под маской невозмутимости и сдержанности. И мы можем двигаться дальше.

— Дальше? А как? И куда?

— Вперёд, навстречу друг другу. Маленькими шагами. А начать можно с прикосновений.

— С ласк?

— Пока просто с прикосновений. Для начала хотя бы это. Вот, смотри, я касаюсь тебя, — он легонько погладил моё плечо пальцами обнимающей руки, потом склонился ко мне еще ближе и потёрся щекой о мою макушку. — Это ведь совсем не страшно, верно?

— Нет. Это приятно, — шёпотом призналась я.

— Коснись и ты меня, Аэтель. Мне тоже будет приятно. Не бойся, просто попробуй.

И я решилась.