Дарданеллы (Собрание сочинений)

– Дарданельская победа над англичанами турок, несомненно, окрылила, наша же блокада проливов и вовсе вывела из равновесия. А потому со дня на день следует ждать выхода линейного флота неприятеля!

– Готовиться к баталии генеральной! – подвел итог совету Сенявин. Прошло лишь два дня и с дозорного «Мощного» доложили тревожное:

– Турки вышли из пролива!

– Наконец-то! Дождались-таки, светлого денечка! – обрадовались все от седых капитанов 1 ранга до мальчишек-юнг.

– Сколько? – потребовал уточнения Сенявин. – Может это всего лишь частная вылазка!

– Нет! – заверил главнокомандующего телеграф. – Турки вылезли все! Флот их стоит на якорях выше острова Маври к Анатолийскому берегу.

– Ну, тогда с Богом! – перекрестился вице-адмирал на икону Святого Николы Мерлекийского, что висела в красном углу салона. – Будет, видать, нынче у нас драка знатная!

К этому времени из Дарданельского пролива уже вытянулся весь турецкий флот: восемь линейных кораблей, столько же фрегатов и более шести десятков прочей мелочи. Над 120-пушечным «Мессудие» развевался кроваво-красный флаг капудан-паши. Турки правили прямо на Тенедос. Наши, тем временем, держались между Тенедосом и островом Имбросом, готовясь к неотвратимой встрече, и стремясь отрезать туркам отход к Дарданеллам. Сенявин был уверен, что турки даже с большими силами не смогут быстро овладеть Тенедосом, а потому незамедлительно вступил под паруса и, обойдя Тенедос по южную сторону, взял курс на остров Имбро, чтобы там подождать турок.

– Пусть вылезут подальше от пролива! – объяснял он свой маневр командирам кораблей. – Пусть кинутся на Тенедос. Он для них сейчас как наживка. Если нынешней нордовый ветер будет дуть, хотя бы еще сутки, что для этого времени ожидаемо, мы непременно выйдем неприятелю на ветер, отрежем его от норы Дарданельской и принудим к битве, коей он столь страшиться! Там уж турку никуда не деться!

– Нам бы только на выстрел сойтись, а там и щепок не оставим! Дай то Бог, чтобы затея ваша получилась! – крестились командиры, по своим линкорам разъезжаясь.

Как зачастую бывает, в планы внезапно внесла свои коррективы погода. На море пал полный штиль. Штурмана немедленно вынесли на верхнюю палубу и прикрепили к вантам особые флюгера, связанные из легких птичьих перьев, прозванные на флоте колдунами. При едва приметном ветре «колдуны» поднимаются вверх, и по ним легко усматривается перемена силы ветра. Когда это происходит, штурмана начинают негромко посвистывать, призывая ветрила. Способ вызова еще дедовский, зато верный. Однако на этот раз флюгера, даже, несмотря на молодецкий штурманский посвист упорно не хотели поднимать свои перья.

Затем ветер все же пришел, но, как назло, самый противный, дующий прямо в нос кораблям. Все это задержало эскадру у скалистого Имброса на двое суток. Затем был жестокий дождь со шквалом и дождем. Кончился шквал, но тут же задул норд-остовый ветер так же мешавший задуманному маневру.

8 мая, когда Сенявин все еще вынужденно лавировал у Имбро, турки внезапно высадили десант на Тенедос в четырех верстах от крепости. Чтобы помешать им к месту высадки из крепости устремился майор Гедеонов с двумя ротами солдат и четырьмя пушками. Вместе с солдатами к месту сражения кинулись и греки. Боясь опоздать, бежали что есть силы, но, слава Богу, успели. После первой перестрелки турецкий отряд отступил, переправившись на небольшой скалистый островок неподалеку от Тенедоса. Но настоящий бой за Тенедос еще только начинался. К берегу подошли турецкие линейные корабли и открыли яростный огонь. Вслед за ними появились гребные суда и начали палить картечью.

– Прятаться за камнями! Без команды не стрелять и не высовываться! – распорядился Гадеонов, глядя, как вокруг скачут по скалам ядра и картечины.

Под прикрытием огня на берег высадился, куда более крупный, чем в первый раз, отряд. Но едва турецкое воинство достигло берега, а корабли, боясь поразить своих, прекратили пальбу, Гадеонов, оценив ситуацию, скомандовал:

– В штыки!

Очевидец того славного для русского оружия боя пишет: «Турки не могли выдержать такого натиску, и, не имея места к отступлению, бросались в воду и на лодки; новые толпы заступали их место и имели ту же участь. Высадкою располагали французские офицеры; три раза под защитою канонерских лодок турки выходили на берег и не взирая на решительность и мужество в великом беспорядке, наконец, отступили и отплыли к Анатолийскому берегу. Жители тенедосские и греки других островов, по случаю бывшие тогда в городе, показали в сем случае храбрость и отважность похвальную. Турок убитых на берегу сочтено 200 человек, 30 выбросило морем, сверх того потонуло две лодки с людьми. А как при каждом их отступлении, поражаему они были картечью из 4-х пушек, то вся потеря их должна простираться до 300 человек. С нашей стороны, по выгодному положению, коим люди были укрыты от картечных выстрелов неприятельской флотилии, потеря состояла только в 5 раненных солдатах и 4 греках».