Дари Ласо

– Я не знаю, командор,– громко и четко ответил Вислав.

«Командор! Я попала в руки к самому командору второго военного флота! Да еще и хомони!..»

Я тут же вернулась взглядом к Виславу, осознав, что снова в опасности. Побег не удался! На секунду внутри все замерло, а потом волна ужаса прошлась по телу крупной дрожью. Ничем хорошим это закончиться не могло…

Хомони резко отдернул руку и встал между мной и Виславом. Я сглотнула колючий ком в горле оттого, что потеряла контакт с единственным человеком, который должен был помочь, обняла себя за плечи и не моргая уставилась на серебристые заклепки темно-синего мундира перед глазами.

– Вислав, в контейнере ее визор, принеси его,– велел командор.

По громким быстрым шагам я догадалась, что тот направился к контейнеру, и когда он выйдет оттуда с визором, то меня раскроют. Я втянула голову в плечи и закрыла глаза, стараясь не потерять сознание.

– Командор, визор поврежден кислотой,– раздалось из контейнера справа.

Я открыла глаза и краем зрения увидела, как приближается Вислав с моим рюкзаком в руках.

– Здесь только это… Там белье и запечатанная еда,– доложил он.

Хомони медленно повернул голову ко мне. Грозное молчание было сильнее слов. Сердце замерло, а потом так ударилось о грудную клетку, что я закашлялась.

– Ты отвечаешь за снабжение,– суровым тоном проговорил хомони.– Кроме Тоули, мы нигде не загружались продовольствием. Этого контейнера с химией не должно быть здесь!

Вислав молчал.

– Ты под арестом. В каюту! Сонд, проследи и ограничь доступ.

Когда Вислав покинул грузовой отсек, я похолодела от тона, которым заговорил командор:

– Как ты попала на мой корабль?

Я не знала, что делать, боялась раскрыть рот и неопределенно покачала головой. Нужно было собраться и попытаться спасти себя. Но в голову ничего не приходило. Пусто. Только паника и страх…

– Я не слышу!– громыхнул его голос надо мной.

«Я не знаю… я не знаю… Пусто… Ничего не помню… Не помню… Да, не помню – это ведь может помочь? Мне нужно время… чтобы придумать что-то…»

– Не знаю,– прошептала я: в голосе не было силы.

– Что показывает ее чип?– вдруг спросил командор у кого-то за моей спиной.

Мышцы живота судорожно сжались, что я скривилась от боли.

«Чип! Он меня выдаст!»

– Такое ощущение, что она под воздействием какого-то препарата,– ответил тот, которого звали Сондом, и появился в поле зрения, встав рядом с командором.– Надо еще немного настроить сканер…

Я зажмурилась и прерывисто задышала. Совершенно забыла, чему учил Джон. Мысли в голове перемешались, страх выдавливал разум. С каждой секундой голова начинала кружиться все сильнее.

– Как тебя зовут?– снова обратился ко мне командор.

Мгновенно тело обдало жаром.

«Как меня зовут?! Дари… Нет… Как? Дари… то есть… Саша…»

– Саша,– тихо произнесла я, с ужасом умоляя бездушный чип не выдавать ложь.

– Тебя не учили разговаривать с высшим по положению?– строго произнес командор, и от металлических ноток в его голосе от груди к животу заструился пот.

Все правила кодекса улетучились из памяти. Я и так едва стояла на ногах. Боль в плече стала невыносимой. Наверное, только из-за этого я еще не теряла сознание. А нужно было сосредоточиться. И никакой самодеятельности с мужчиной… с хомони… тем более с военным!

– Простите, хорд, я растерялась,– пискнула я, пригибая голову и сжимая плечи.

– Твое полное имя и принадлежность?– требовательно спросил он.

– Саша Андреевна Малых, город Кан, Тоули, хорд…

Хомони обошел вокруг медленными широкими шагами, а я почти не дышала, и не моргая наблюдала за его начищенными ботинками с металлическими набойками на носках.

– Ты человек?

– Да, хорд.

– Чистокровный,– заключил он, продолжая внимательно разглядывать меня.– Давно ты на Тоули?

– С семи лет…

Я запнулась. Кажется, я не знала со скольки лет Саша на Тоули. Но слова уже вылетели. Однако вспомнила, что можно было говорить полуправду и не выдать себя, и добавила слабым голосом:

– Или с пяти… не помню, хорд…

– Сколько тебе сейчас?

– Двадцать один, хорд,– это была ложь, но я не могла иначе. И поскольку второй военный разочарованно молчал, наблюдая за показателями моего чипа, я преисполнилась надежды.

– На каком языке ты говорила, когда я нашел тебя?

«Разве я что-то говорила?!»

– На русском, верно?– сам ответил тот.– Инженер Кожечек тоже говорит на русском. Я узнал язык.

Я только повела плечом и тут же поморщилась от боли. А во рту пересохло от страха.

– Ты понимаешь язык хомони,– продолжил командор. Не спрашивал – констатировал.– Кто тебя учил?

Запоздалое сожаление охватило сознание: я так подставила саму себя! Ведь знала, что людей практически не выбирали на серьезные должности, где требовалось знание древнего языка.

– Никто, хорд,– едва проговорила я.– Знаю всего несколько фраз…