Дарья Искусница

- Совместной ночи не будет. Может быть у нас вообще ничего не будет. Спасибо за искренность, это было больно, зато честно, - я захлопала ресницами, надеясь скрыть проступившие слезы. - Все, что ты предложил - мне не интересно. Можайский, оказывается, тебе нужна совсем другая девушка. Ой, чуть не забыла – желаю тебе всего хорошего в дорогу, надеюсь, ты успешно решишь свои дела по работе.

И скользнула к себе, резко закрыв за спиной дверь.

 Некоторое время я постояла, почему-то надеясь на его упорство. Вот сейчас он ворвется и будет требовать объяснений, начнет расспрашивать. Но минуты шли… И точкой в нашей беседе стал слабый звук хлопнувшей двери в его спальню. Отлично поговорили.

Отличненько.

Я упала на кровать и накрыла голову подушкой.

Поднялась и швырнула эту подушку в стену.

Соскочила на пол и, подбежав к ростовому зеркалу на шкафу, сдернула с себя рубашку. Кто я? Где здесь я? Даша Рощина. Насколько глубоко прячусь внутри смазливого юного тела. Я… которая сколько лет просидела тихой мышкой, убежденная, что у меня кроме внешности ничего нет.

Смотрела на свое обнаженное тело, на себя, скрытую где-то внутри него. Когда-то на институтском выпуске ко мне подошел парень. Я уже подрабатывала в магазине, чтобы оплачивать общежитие, и впервые позволила себе купить красивое платье.  Помню, все пальцы исколола, размер по скидке был мне велик, пришлось ушивать самолично, имитируя производственные швы крошечными стежками. Как же я тогда любила. Безумно, безудержно, первой девичьей все отдающей любовью. Он не настаивал, не давил, ухаживал восторженно и нежно. Когда мы стали жить вместе, попросил меня больше не выходить на работу. Его заработка и денег его семьи хватало на самую беззаботную жизнь…

Он любил меня неостановимо, в прямом смысле. Возбуждался от поворота головы, улыбки, от того, как я склоняюсь над кухонным ящиком, от того, как хлопочу, вытирая пыль. Сначала мы стали меньше гулять, потому что посторонние мужчины слишком пристально рассматривают его невесту. Потом меня вовсе заперли дома, даже на праздники мы никуда не выходили.

Однажды я задержалась в магазине и по приходу домой меня впервые изнасиловали. Показывая, где мое место. Он был сильнее и очень меня любил. Страстно и долго.

Еще неделю я убеждала себя о случайности, ужасной ошибке, пыталась что-то склеить. Уговаривала, успокаивала, доказывала. Но потом все повторилось снова. Нет, меня не били, но… в некотором смысле его действия были хуже, потому что они убивали мою любовь и душу.

- Ты думаешь, я один такой? – шептал он, вспотевший, с красным лицом. Прижимающий меня к кровати чужой мужчина. Которого, как оказалось, я не знаю. – Даша, ты у меня слабенькая, глупая неумеха, хоть и красивая до одури, моя собственность. Тебе нужна защита, все от тебя хотят одного, трахнуть, войти в твое мягкое тело и излиться. Но только я это делаю, только я. Вспахиваю тебя. Нравится тебе, нравится… нравится? Это все бабы любят. Кричи под мной, принимай. Распишемся и рожать будешь. Рожать…

На следующий день при попытке меня схватить я ударила его по плечу сковородкой и сбежала, захватив только сумку с документами. Так и мчалась по улице, потрясая сковородкой. Свободная женщина.

Через пару часов, положив тяжелое орудие слабого пролетариата на столик в летнем кафе, я пила горячий глинтвейн и названивала бывшим однокурсницам. Увы, с каждым набранным телефонным номером теряя надежду. Все бывшие подружки давно со мной не общались и были полны недоумения - с чего это я им названиваю? Некоторые не сразу понимали, что за Даша спрашивает у них «можно ли переночевать». Надежды таяли, от отчаяния я начала звонить всем подряд, даже расспрашивала могу ли вернуться в студенческое общежитие, нарываясь на изумленные возгласы сочувствия и категорические отказы к ним в комплекте.

— Неприятности? - легко спросила меня сидящая за соседним столиком девушка. Ее темно-каштановые волосы едва заметно вились на концах. По трикотажному платью вразброс красовались около пяти криво-косо нашитых карманов, большинство из которых казались переполненными. Девушка как ерш топорщилась ручками, карандашами, крошечными блокнотиками.

 Все время пока я звонила она сосредоточенно что-то набивала в своем телефоне, и на первый взгляд, совершенно не обращала на меня внимание. Что оказалось иллюзией.

- Ты похожа на храброго котенка. Но зачем тебе сковорода?

— Отбивалась, - грустно сообщила я. – Еле ушла.

— А теперь жалеешь?

Я постучала по каменной плитке ногой в шлепанце с розовым помпоном. Натянула пониже, прикрыв коленки, подол короткого домашнего платья. Какая бы не была теплая осень, в своем «сбежавшем виде» выглядела я несколько не по сезону.

— Нет, не жалею, - решительно сообщила я. - Лучше так, чем жить как... в клетке.  Главное пару ночей пережить, а дальше работу найду и все сложится.

— Верный подход, - одобрила соседка и с хрустом разгрызла печеньку. Подумав, она протянула мне вторую и сообщила. - Считай, что нашла, где переночевать. У меня в гостиной диван простаивает. И одной сковородки на кухне не хватает.