Дарители

— Ты чо?! — испуганно сказал кто-то над его ухом. — Все ж… хана! Там уже нет никого! Ну ни хрена себе, а?!

Схимник легко вырвался и застыл, глядя на машину неподвижным взглядом. Теперь «восьмерка» полыхала уже целиком — и изнутри, и снаружи, почти утратив очертания, загорелись уже несколько сосен, и свежие короткие стрелки весенней травы вокруг съеживались от страшного жара. Живых в машине уже не было. Он отступил на шаг, потом еще на один, тяжело дыша.

— Пошли отсюда — сейчас опять шарахнет! — пробурчали рядом. — Девке хана, все, наконец-то больше не надо за ней мотаться! Сейчас менты приедут. Давай, Схимник пошевеливайся!

Он чуть повернул голову. В его темных глазах плясали отблески пламени, и казалось, что глаза горят изнутри и сейчас треснут, как стекла вмятой в сосны пылающей «восьмерки». Глаза внимательно оглядели стоявших рядом двоих парней, потом их взгляд скользнул на пистолет в руке одного из них, и Схимник вдруг расхохотался закинув голову, и свет блеснул на его зубах. Смех его был странным — казалось, что кто-то монотонно колотит доской по железной ограде.

— Пошли к машине, — нервно сказал обладатель пистолета. — И хватит ржать! — он чуть скосил глаза на коллегу, ища поддержки. — Похоже, он совсем спятил…

Он не уловил движения Схимника — тот вдруг словно исчез, как дух. Его рука хрустнула, пистолет вырвали из нее, а его самого какой-то силой отбросило в сторону, и только потом он запоздало почувствовал боль. Упав на колено и на вытянутую руку, он повернулся и успел увидеть темные горящие глаза и еще один глаз — дуло направленного на него пистолета. Пуля попала ему в рот, и человека с силой отшвырнуло на съежившуюся траву, а пистолет качнулся в сторону второго.

— Не надо, — прошептал тот, отступая с поднятыми на уровень груди руками. — Схимник, не надо, не на…

Схимник молча выстрелил, потом выстрелил еще раз. Когда он в следующий раз нажал на спусковой крючок, пистолет звонко щелкнул. Схимник посмотрел на него, потом швырнул в траву, поднялся по небольшому склону, вышел на обочину дороги и неторопливо зашагал вперед, засунув руки в карманы брюк. Мимо пролетела встречная машина, на мгновение окатив его светом фар, и он услышал, как она притормозила сзади, возле гигантского костра, но почти сразу же умчалась, визгнув шинами. Еще одна машина пролетела мимо, не остановившись. Потом сзади снова кто-то остановился, и Схимник услышал, как хлопнули дверцы, но не оглянулся.

Он прошел метров триста, а потом резко свернул с дороги и снова спустился вниз, к соснам. Не доходя до них, он сел на землю, спиной к дороге, и оперся на ладонь, почувствовав короткую мягкую щетку молодой травы. В соснах бушевал холодный ветер, и его обдавало терпким свежим запахом хвои. Этот запах казался чужим, непривычным — в Волжанске не было сосен, и за то время, что Схимник провел в нем, он привык видеть кругом гигантские тополя, которые пахли совсем по-другому и по-другому звучал ветер, играя в их кронах. Он закурил и несколько секунд смотрел, как с сигареты в темноту весело летят искры, потом сунул ладонь под пиджак и водолазку и тут же вытащил ее. Ладонь была мокрой от крови. Схимник вытер ее о траву и закрыл глаза.

Где-то позади, у обочины дороги остановилось несколько машин, и на блестящую траву легли полосы и круги бледного света. Хлопнули дверцы, но Схимник все равно не повернул головы, расслабленно сидел и курил, смотрел на темные стволы сосен.

Сзади него раздался железный щелчок, и Схимник слегка улыбнулся и сделал еще одну затяжку.

— Ты даже не представляешь, с каким удовольствием я бы сейчас разнес тебе башку, да жаль, Баскаков желает тебя видеть живым, — произнес откуда-то сверху голос Яна, казавшийся странно бесплотным. — Ты даже не представляешь себе, что ты натворил! Даже не представляешь себе масштабы последствий! Хорошо хоть треть дела сделали… У нее, оказывается, бензобак подтекал конкретно, на дороге следы остались… А я-то удивлялся — чего вдруг так шарахнуло…

— Тебе никогда не говорили, Ян, — сказал Схимник, не оборачиваясь, — что люди, монологизирующие ситуацию, всегда заканчивают очень плохо?

— Вставай! — голос Яна слегка зазвенел, и он сделал шаг назад. — Вставай, сука!

Схимник не ответил и не пошевелился. Ян нервно огляделся, и стекла его очков блеснули, превратившись в маленькие зеркальца. Подъехала еще одна машина, из нее вылез человек и, прихрамывая, подошел к нему. Его лицо, иссеченное осколками, было залито кровью.

— Живы? — коротко спросил Ян. Человек высморкался в пальцы, тряхнул рукой, потом откашлялся.

— Бай готов. Каленый, похоже, ребра сломал, а мы с Климом ничего. Ну, тачка в хлам, ясно.

Ян хмыкнул, снова огляделся, потом кивком подозвал Кабана.

— В нашей машине, в бардачке, шприц и несколько ампул. Принеси — сделаешь ему укол в шею. Да поживей! А то сейчас здесь ментов будет, как грязи!..

Лицо Кабана напряглось, но он не пошевелился, и Ян взглянул на него удивленно и нетерпеливо.

— Ну?! Что ты ждешь?! Он же под прицелом!

Кабан покачал головой.

— Извините, Ян Станиславыч, но я к нему подходить не буду. Сами уж.