Дарю вечную молодость / Ее последняя роль/

— Роман. Менеджер по рекламе.

— Вот как? И что же, успешно идет рекламный бизнес?

— По-разному.

— Кстати, у меня есть один знакомый в этой области — брат моей подруги. Вот он в рекламном деле собаку съел. Может, слыхали — Влад Ховрин?

— Еще бы, кто же из рекламщиков не знает такого зубра, — усмехнулся Роман. — Ховрин — это величина.

— А вы хотели бы у него работать?

— Хотеть не вредно, — вздохнул Роман. — Но к нему ведь так просто не подъедешь. Нужны рекомендации.

Рука Эльвиры, уже нацелившаяся расписаться на фотографии, застыла в воздухе, и актриса с загадочным видом сказала:

— Если вы сумеете убедить в своих положительных качествах меня, то считайте, что рекомендация у вас в кармане.

Молодой человек изобразил на своем лице благодарную улыбку. Но в этот момент в коридоре послышались чьи-то шаги, и он невольно оглянулся на дверь, боясь пропустить Юлю. Его движение заметила Эльвира и тут же поинтересовалась:

— Вы кого-то ищете? Вам кто-то нужен в театре?

— Дело в том, что я пришел сюда со своей знакомой, она сейчас в реквизиторской, но скоро должна вернуться.

— И кто же эта знакомая, если не секрет? Актриса?

— Нет… то есть, да, по образованию она актриса, но служит домработницей. Она из провинции, и ей сложно устроиться в Москве.

— Особенно, если нет таланта, — с иронией заметила Эльвира. — Я сама из провинции, но домработницей мне быть не приходилось.

Роман вспомнил широко известные слухи о том, что путь Бушуевой к успеху лежал через постельную работу, и едва сдержал улыбку.

— Кстати, я знаю, о какой особе идет речь, — продолжала Эльвира. — Это та девица, которая работает у Голенищевых? Между прочим, Инга Голенищева — сестра Влада Ховрина и моя подруга. Она рассказывала, что эта ваша… гм, знакомая частенько предоставляет свое голое тело в распоряжение начинающих художников… от слова «худо». А в наш театр ее пытался протащить Жорж Фалин, которого я выгнала и который ей в отцы годится. Но сейчас этот алкоголик совсем деградировал и не подходит даже для домработниц.

— А, это тот Фалин, который был женат на Потоцкой? — небрежно спросил Роман. — Они вместе играли в этом театре?

— Да, когда-то она тоже здесь работала, еще при Рославлеве. — Эльвира слегка поджала губы. — Честно говоря, мне очень жаль Потоцкую. Бедняжка хоть и происходила из аристократической семьи, но как актриса была бездарна. Когда старика Рославлева не стало, и в театр пришел прогрессивный человек с новыми идеями, она оказалась просто не у дел.

Роман хотел еще что-то спросить, но тут из коридора вдруг послышался пронзительный мужской голос, переходящий на высоких нотах в фальцет:

— Какого хрена ты тут сидишь, когда я тебя уже полчаса жду на выходе?!

В гримерную вбежал, вытирая вспотевшую лысину, упитанный мужчина лет сорока с небольшим.

— Веня, только без хамства, — строго заметила Эльвира, с угрожающим видом шагнув ему навстречу.

Роман догадался, что лысоватый крепыш — не кто иной, как «прогрессивный человек» Вениамин Цегельник, главный режиссер театра. Быстро оглянувшись, Цегельник обнаружил присутствие постороннего лица и с саркастической усмешкой сказал:

— Понятно. Могла бы отложить это дело на потом. Нам давно уже надо быть в дороге.

— Чего зря волны поднимать? — пожала плечами Эльвира. — У нас еще час времени в запасе.

— Да ты что?! Начало банкета перенесли на пять часов! — воскликнул главный режиссер, выпучив глаза. — А до этой виллы еще доехать надо!

— На пять?! А почему же мне никто не сообщил? — возмутилась актриса и стала торопливо собираться.

Роман понял, что речь идет о каком-то торжестве в олигархических кругах, которое Бушуева и Цегельник должны были украсить своим присутствием.

Эльвира на ходу вручила Роману свою визитку со словами: «Позвоните, я постараюсь свести вас с Ховриным» и, закрыв гримуборную, умчалась вслед за Цегельником.

Роман прошелся туда-сюда по коридору, пытаясь успокоиться, но настроение его после разговора с Эльвирой было безнадежно испорчено.

Наконец, подбежала слегка запыхавшаяся Юля и, взяв его за руку, потащила к выходу со словами:

— Извини, что задержалась, Лерка мне доделывала берет. Ты тут не скучал?

— Наоборот, я шикарно провел время, могла бы и дольше задерживаться. — Он искоса взглянул на девушку. — Представь, я пообщался с самой Эльвирой Бушуевой!

— Да ну?.. — Юля даже приостановилась. — Представляю, каких гадостей она тебе наговорила.

Пока они шли по зданию, Роман молчал, но на улице сразу же спросил Юлю:

— А что, у вас с Эльвирой враждебные отношения? Наверное, из-за Фалина?

— Да она ненавидит всех, кто моложе ее и красивей, — хмуро ответила Юля. — А уж тех, кто талантливей — просто в землю зарыть готова. Но, говорят, особую ненависть она питала к Марине Потоцкой.

— Интересно, почему?

— Наверное, завидовала Марине.

— А мне она говорила, что жалеет «бездарную бедняжку» Потоцкую.

— Ну, и лицемерка! — возмутилась Юля. — Да ведь они с Цегельником просто выжили Марину из театра, потому что она была не их поля ягода. Об этом все знают.

Роман немного помолчал, потом вдруг остановился, взял Юлю за плечи и спросил: