Дариус Дорван, наёмник (СИ)

И коневод кивком указал на табун отдельно пасшихся лошадей.'Те мне и даром не нужны, — Дариус не сводил глаз с гнедого. — Тех под рыцарей растят, так что мне они без надобности. А этот не только приглянулся — глянулся. Да так глянулся, что в сердце сразу запал'.

— Так что, говоришь, можно на пока себе его взять?

— Бери, бери. Конь хороший, по всему видно. Но с норовом. Хозяином признает — горя знать не будешь. Да и дело у вас — не на волков охотиться, на нелюдей.

И Жанир вздрогнул всем телом:

— Как представлю, что долузсцы в Голинтере объявятся, жуть берет. Нет для них ни старых, ни малых, ни баб с детишками, им все едино, всем смерть несут.

— Но и если волки попадутся, тоже мимо не проезжайте — господин за каждую шкуру отдельно платит. Развелось их в последнее время, лошадок тревожат. А иной раз и жеребенка не досчитываемся.

— Не проедем, отец, — успокоил его Дариус, взглядом отыскивая Биста. Он и сам в лошадях понимает, но сверд мастер всякие тайные изъяны с одного взгляда определять.

С виду жеребец казался хорош во всем: и копыта без пороков, и бабки не короткие, да и вообще. Бист осмотрел коня тщательно, заставляя его пятиться, сгибая ему ноги, и даже приложил ухо к его боку, отчего лошадиная кожа пошла волной. Осмотр конь воспринял спокойно, вероятно потому что жевал посыпанную солью горбушку, предусмотрительно прихваченную с собой Дариусом.

Сам Дариус же почему-то был уверен в том, что нет у коня изъянов: ну не может их быть у такого красавца.

— Лет пять, не старше — объявил Бист, напоследок заглянув коню в зубы.

Оставалось только проверить коня на скаку. Дариус взглянул на Жанира, тот, в свою очередь, посмотрел на двух своих помощников, а уже те сноровисто взнуздали коня, затем и оседлав его. Дариус подошел к коню, пляшущего в руках у державшего его по уздцы помощника коневода, засунул пальцы под подпругу, проверяя натяжку, опустил пониже стремена и одним махом взлетел в седло.

Конь легко взял галоп, как будто радуясь, что наконец-то ему дали пробежаться так, как он может.

'Все, решено, — ликовал Дариус, склоняясь к шее скакуна, слыша, как в ушах свистит ветер. — Себе беру. Если барон не отдаст, как обещал, за свои деньги выкуплю. Все отдам, что у меня будет, но выкуплю'.

Тут у него мелькнула мысль, что, как будто бы он уже и не совсем свободный человек, его ждет Элика, а ведь им еще жизнь строить, но он отогнал ее, другой, более радужной: все сложится хорошо.

Конь оказался на редкость хорошо обучен: слушал малейшего движения поводьев, ног, и по команде встал как вкопанный, некоторое время не переступая даже с ноги на ноги. Недолго, но вполне достаточно для того, чтобы пустить стрелу, не приноравливаясь к движениям пляшущей под тобой лошади. И дышал хорошо, ровно, мощно, без малейшей хрипотцы, несмотря на то, что Дариус заставил его выложиться полностью.

'Нет, он мой, теперь только мой! — душа его пела. — Даже если хозяин найдется, я найду, чем его убедить. А назову я его… Басуром. Басур на свердском языке означает 'друг', Бист однажды рассказывал'.

Возвращался он уже шагом, издали увидев поджидающих его людей. Среди них мелькнуло и незнакомое лицо.

'Угнуд вернулся. Вот и отлично, все в сборе. Да и о судьбе Сторна возможно, что-нибудь узнаю. И тогда останется всего одного дело, которое решить необходимо тоже сегодня. А завтра и отправимся. Только куда?'

Среди встречавших нового гонорта стоял и Кабир. Только смотрел он на это раз не с вызовом, а скорее с недоумением — как же так все произошло? Даже понять ничего не успел.

'Бывает, — усмехнулся Дариус. — Перестарался я немного, это точно. Но кто же тебя просил под горячую руку подпасть? Кровь закипела, когда Сегура увидел. И если бы не Бист…'

Дариус спрыгнул с коня, бросил поводья подскочившему помощнику Жанира. Сам же коневод, посмотрев на его лицо, даже спрашивать не стал — пришелся ли конь по нраву? Спросил другое:

— Стремена не низко опускаешь?

— Я так привык, — пожал плечами Дариус.

Конечно, подтяни их повыше, появляется немало удобств: и самому удастся повыше подняться во время замаха мечом, что придаст дополнительную силу удару. Да и спрыгнуть с коня легче, когда тот внезапно свалится с ног на полном скаку, увлекая за собой седока. Но так хуже коня чувствуешь, да и управлять им сложнее, если необходимы свободными обе руки. Тут уж как везде — одно в ущерб другому.

Он направился к Угнуду, когда услышал за спиной голос коневода:

— Гонорт, поговорить бы.