DARKER: Рассказы (2011-2015)

Отдышавшись и выпив пару чашек кофе с бренди, он развалился на диване, ленивым хозяйским взглядом скользя по телу Мэгги. Из одежды на ней был лишь розовый (персиковый?) пеньюар, не оставлявший простора для фантазии. Фантазий ему доставало и на работе. Из-под густо накрашенных век на Фэрнсуорта смотрели ясные зеленые глаза. Сегодня их блеск казался тусклым и усталым, и даже огненные кудри как-то поникли — словно это были не настоящие волосы, а парик.

— Не высп-палась? Клиенты?

Мэгги как будто смутилась.

— Нет, Фэрни… ты же знаешь, у меня из постоянных только ты и тот фараончик, Дункель, да еще один еврей… А с уличными я теперь стараюсь не связываться, на жизнь мне хватает.

— Н-ну так в чем же дело? — спросил он, неловко поигрывая ее рыжими кудрями.

— Чудно сказать, милый… читала всю ночь.

Какое-то время Фэрнсуорт таращился на нее, затем отрывисто хохотнул. Мэгги надула губы.

— Ну зачем ты так, Фэрни… Ну да, я не машинистка, и пишу с ошибками, но читать-то умею. И даже люблю иногда. Вот возьму и обижусь на тебя.

— Ну прости, п-прости, — растерянно пробормотал он и чмокнул ее в щеку. — Что же такое и-и-интересное ты читала?

— Ох, Фэрни, до меня только сейчас дошло! Ты же в ней и работаешь!

— В ней?

— Ну ты понял. В «Миррор», или как ее там.

— И откуда т… такой интерес к н-нашему почтенному изданию?

— Сьюзи мне все уши прожужжала — почитай, мол, тебе понравится. А, да ты же не ее не знаешь. Ну вот, она так на меня насела, что пришлось пойти к мистеру Филлипсу и купить ее. Газету, в смысле. У мистера Филлипса аптека на углу, я как-то еще просила тебя…

— Мэгги, г-газета.

— Ой, извини. Принесла я, значит, ее домой, а час-то поздний уже. Хотела почитать чуточку и спать лечь, но как начала — так сразу и приклеилась, не оторваться.

— Постой, да что же ты такое читала? — просипел Фэрнсуорт, прекрасно зная ответ.

— Ну как что — эту вашу историю про любовь. Элизабет такая лапочка. Вот бы и мне так повезло! Мы ведь с ней очень похожи, на самом деле. У меня сестру тоже зовут Мэри, только она младшенькая. И когда мы жили в Теннесси, дом у нас тоже стоял у пруда. Без колонн, конечно — какие уж тут колонны, нам бы хоть крышу починить…

Она щебетала и щебетала, и Фэрнсуорт послушно кивал, но мысли его были далеко. Черт возьми, Роули в кои-то веки попал в яблочко. Если «Миррор» теперь читают даже проститутки в Бронксе, то это несомненный успех. Эдвард Софтли еще пожалеет о своей бескорыстности, когда потекут золотые реки. Что-нибудь обязательно перепадет и скромняге редактору — в конце концов, это он набрел на счастливую жилу. Если же его опять попытаются обойти, он просто засунет рукопись в портфель, соберет вещички — и поминай как звали. Адрес Софтли есть только у него, а уж с этим типом как-нибудь договоримся, хоть тот и запретил беспокоить себя без нужды. Ох уж эти литераторские капризы… Можно еще навязаться ему в агенты. Рыбка уже клюнула, сейчас эту штуку в любой газете с руками оторвут. Даже и в «Таймс». Но на этот раз оформим контракт по всем правилам. Если Софтли не знает цену деньгам, то у Фэрнсуорта таких трудностей не возникнет. Выжать его досуха, а затем можно перейти к чему-нибудь поинтереснее. Вот тот же Лонг до сих пор пишет — а ведь раньше был неплох. Растормошить его немного, вывести на роман… Там можно и подтянуть остальных из старой гвардии — Смита, Куина, Боба… хотя нет, этот десять лет как мертв. Само собой, придется как-то перестраиваться, на оккультных страшилках нынче погоды не сделаешь. Но кто захочет, тот сумеет. А если сложится с деньжатами, то можно и в АМА слетать — говорят, жаберники творят чудеса. В том числе и с Паркинсоном. Да в самом деле, чего церемониться — заберу рукопись сегодня же, и дело с концом.

Внезапно Фэрнсуорт почувствовал, что мужское его естество напряжено и готово к действию. Обычно от Мэгги требовались долгие и кропотливые усилия, чтобы добиться от него хотя бы подобия твердости. Сейчас все получилось само собой. Хороший знак. Он на верном пути.

— Мэгги, — мягко прервал он ее монолог. — Я отдохнул. Д-давай начнем.

— Но я же не все еще рассказала! Потом она пишет ему письмо…

— Мэгги, я з… знаю эту историю. Кто, д-думаешь, их сочиняет?

Ее глаза распахнулись широко — неестественно широко, словно веки могли вот-вот отлететь, как скорлупа с яйца. Фэрнсуорт раньше и не замечал, какие странные у нее белки — желтоватые, в сеточке полопавшихся сосудов. Может, подцепила что-то? Разумеется, они не пренебрегали гигиеной, но с женщинами такого сорта никогда нельзя быть уверенным до конца.

— Ух ты, Фэрни! Какой же ты молодец! Расскажешь, что было дальше? Хотя нет, не надо — так уже неинтересно. Дождусь пятницы, хоть и жуть как не терпится. Но ты был хорошим мальчиком, — ворковала она, расстегивая молнию у него на брюках, — и сейчас тебе будет награда. Ой, а ты и вправду хорошо отдохнул. Ну здравствуй, здравствуй. М-м-м…

Пристроив очки на спинке дивана, Фэрнсуорт закрыл глаза.