Даркут. Великий перелом

— Опять до темноты ждать. Ветер крепчает.

Лиреа спрятал сверток на поясе, встал и приготовился лететь.

— Ты уж поосторожнее, — предупредил Раки, но Лиреа прыгнул в воздух, чуть не опрокинув лодку, поджал ноги и расправил крылья. Тяжело взлетел.

— Чтоб тебе клюв отбили, — пробормотал рыбак, держась за борта качающейся лодки.

* * *

С поздней ночи до полудня Гвильния стояла над яйцом в гнезде, и уговаривала малышку поскорее разбить скорлупу. Птенчик слушала мать и время от времени изнутри стучала в верхушку яйца.

— Ну же, сладость моя, бей сильнее, не бойся, — говорила Гвильния.

Из скорлупы раздавалось осторожное постукивание.

Ракиа, молодой отец, нетерпеливо ходил по гнезду, и то и дело встряхивал длинными треугольными ушами.

— Это оттого, что она девчонка, — сказал он внезапно и остановился. — Мальчик бы давно пробил скорлупу.

Супруги только полгода назад образовали семейную пару и снесли первое совместное яйцо.

Гвильния недовольно глянула на мужа.

— Не пугай малышку своим диким голосом. Иди наружу на скалы. Узнай, кто вылупился у Актании. Мальчик, наверное?

Ракиа опять вперевалочку пошел кругами по гнезду, недовольно щелкая клювом.

— Не хотел тебе говорить. У нее родился мертвый птенец. Он уже давно не подавал признаков жизни. Пришлось сломать скорлупу.

— Бедная Актания, — у Гвильнии от расстройства немного расправились крылья. — А что случилось?

Ракиа пожал плечами.

— Наверное, все дело в желтой болезни, которую она перенесла перед кладкой. Актания перенесла легко. Всю болезнь, оказывается, забрал ребенок. Он весь желтый был.

— Что за ужасы ты рассказываешь? — сказала Гвильния. — Зачем так пугать, ты не видишь, что я и так вся распереживалась?

— Ты сама спросила об Актании, — огрызнулся Ракиа.

У входа в гнездо зашумели крылья. Откинув полог, тяжело переваливаясь, вошла Лиания, местная лекарша, член Совета Острых Клювов. Ее оперение побелело от старости.

— Ну, чем порадуете, молодожены? — спросила она и удивилась, увидев целое яйцо. — До сих пор не вылупился? Что-то долго он у вас лезет.

— Это девочка, досточтимая Лиания, — ответила Гвильния. — Мы и сами уже тревожимся.

Лекарша кивнула.

— Тогда поможем. Это разрешается правилами, если малыш не может долго пробить скорлупу.

Она подошла к яйцу, лежавшему в уютном углублении, уселась перед ним поудобнее. Прицелилась тяжелым клювом.

— Вы уж поосторожнее, досточтимая… — начала Гвильния.

Лиания откинула голову назад, замахиваясь для удара.

И тут верхушка яйца покрылась трещинами, осела чуть внутрь. В ней появилась дыра, через которую показался крошечный клювик.

— Она сама сделала это! — закричала Гвильния, нервно сжимая и разжимая руки и суетясь вокруг яйца. — Наконец-то моя дочка вылупилась!

Мама и лекарша убрали сверху яйца остатки скорлупы. Ракиа стоял поодаль и молча наблюдал за ними. Лиания сказала:

— Дайте я проверю ее, — и вытащила пищащую девочку из яйца. Новорожденная была вся мокрая от жидкости внутри яйца. Она потихоньку расправила маленькие крылышки.

— О, крупненькая, — одобрила Лиания, взвесив девочку на руках. — Зубки в порядке, сердечко тоже бьется отлично. Какие у нас славные крылышки! Ну что же, поздравляю, молодые родители, с первым птенчиком!

Гвильния счастливыми глазами посмотрела на мужа. Ракиа улыбнулся.

Лиания протянула было девочку матери, но вдруг малышка сжалась в комочек, затряслась в судороге.

— Что это с ней? — спросила Гвильния.

Девочка перевернулась на руках лекарши. И внезапно исчезли крылья и перья, выпрямились руки и ноги. Вместо клюва появился нос. На руках Лиании лежало человеческое дитя.

— Не может быть, — Лиания уронила ребенка на пол, и девочка тут же заплакала. — Нет! Только не это!

— Почему вы не держите ее? — закричала Гвильния и хотела поднять дитя, но Лиания схватила женщину за плечо.

— Не трогайте ребенка. Ваше гнездо проклято. У вас родилась туату.

— Но это же просто глупое поверье, — Гвильния попыталась сбросить руку лекарши и взять плачущую дочь.

Но Лиания крепко держала женщину.

— Это не так. Туату рождаются раз в десять лет. Никто не знает, почему они появляются. Но одно я знаю точно, появление туату — это плохой знак для всего народа сиру. Нас ожидают беды и страдания.

Гвильния заплакала, глядя на малышку.

— Досточтимая Лиания, о чем вы говорите? Пожалуйста, дайте мое дитя!

Девочка снова затряслась в конвульсиях. И превратилась обратно в ребенка-птенца.

— Нет. Как член Совета Острых Клювов, я забираю вашего проклятого птенца, — ответила Лиания и подняла девочку. — Ее судьбу решит Совет.

Гвильния, сотрясаясь в рыданиях, опустилась на пол. Ее крылья распластались в стороны.

Лиания повернулась к выходу и сделала пару шагов. На пути ее стоял Ракиа. Он пристально глядел на седую сиру с плачущей девочкой на руках. Клюв нацелен в лицо Лиании.

— Напоминаю, я член Совета Острых Клювов, — скрипуче сказала пожилая сиру. — Не ухудшай свое положение преступным нападением.

Ракиа постоял, затем отступил в сторону. Лиания вперевалку прошла мимо. Ракиа смотрел на дочку, у него топорщились перья на шее и голове. Гвильния глухо рыдала, опустив лицо к полу.

* * *