Читаем Д’Артаньян не настоящий полностью

Д’Артаньян не настоящий

Тема раннего взросления и последствий психологических травм, нанесённых в детстве.

Алексей Охотин

Проза / Современная проза18+

Алексей Охотин

Д’Артаньян не настоящий



Он включил кондиционер на полную мощность. Плюхнулся в кресло, закинул ноги на стол, прямо поверх разложенных бумаг. Ослабил галстук и пригубил виски из хрустального стакана. За окном ухал молот копера, вгоняя в землю очередную сваю.

«Через месяцок надо сворачиваться. Потом может быть поздно. Жалко в Тае «несезон». – Молот долбанул громче. Видимо, переместился ближе к яркоокрашенному павильону, где размещался офис продаж. Он усмехнулся: – Жара, стройка. Прямо как в детстве…»


***

Саша уже обувался, когда затарабанили во входную дверь. Это был ежедневный ритуал. В восемь мама уходила на работу в школу. Нежно целовала сына в висок и шептала на ухо: «Сыночек, на плите кашка, позавтракай обязательно».

Саша валялся ещё час, пока на стройке рядом с их двором не начинали забивать сваи для нового дома, Заслышав уханье молота, не торопясь выбирался из постели и лениво брёл в ванную. А что, имеет право. Каникулы! Тем более что третий класс он закончил без троек, да и четвёрок было всего две по русскому и по природоведению. После умывания Саша завтракал, а часам к десяти за ним заходили пацаны Славик и Антоха.

Саша повернул пластмассовый барашек замка и открыл дверь.

– Привет, Саня. Выйдешь?

– Здорово, выйду. Опять дверь пинали! Мамка наругает.

На дермантине снизу смачно отпечатались следы от подошв пыльных детских сандалет.

– А чё ты так долго не открывал? Мы думали, не слышишь. – Нашёл оправдание Антоха.

– Сань, давай по-бырому. Там нас девятиэтажники стражаться вызывают. Чур я буду Дрантанян. – Влез в разговор Славик.

– Какой из тебя д’Артаньян!? Ты ещё только во второй перешёл. А мы с Саней уже в четвёртый.

Славик обиженно хлюпнул носом, но возразить было нечего.

Саша исчез за дверью, крикнув:

– Щас, оружие возьму.

Он достал из-за обувной полки самодельную шпагу. Вышел на площадку, запер дверь и повесил на шею резинку с ключом.

Друзья восхищённо рассматривали самодельный «клинок».

– Зычая у тебя цабля Санёк. Дай позырить, – Славик потянулся к Сашиной шпаге.

Саша отвёл руку с оружием в сторону.

– Руками не смотрят! Это не сабля, а шпага! Тоже мне д’Артаньян! В моих руках смотри.

Славик восхищённо уставился на клинок. О да, завидовать было чему! В принципе, у всех мальчишек во дворе были шпаги, подобные Сашиной. Взятая на ближайшей стройке арматура, около метра длиной, обматывалась с одного конца изолентой, и получалась рукоять. В качестве гарды, защищающей кисть, мальчишки приспосабливали пластмассовые крышки для банок. Для безопасности на остриё приматывали колпачок от фломастера или ручки.

Но Сашина шпага была особенная. Во-первых, изолента для рукояти была взята не обычная синяя, а дефицитная чёрная. Во-вторых, чаша была сделана не из заурядной белой крышки, а из красной, такой не было ни у кого. Саша снял её с присланной бабушкой из деревни банки варенья. Другой крышки под рукой не оказалось, и варенье засохло сверху. Ох и получил же Саша взбучку от мамы! Но оно того стоило. В-третьих, у Сашиной шпаги было навершие в виде насаженной на арматуру пластмассовой пробки от шампанского. С этим помог отец, у самого силы бы не хватило. Отец же выдал из своих запасов кусок пасты ГОИ и показал, как надо ею пользоваться. Так что теперь оружие сияло.

«Хоть на парад», – как выразилась мама.

Мальчишки рванули вниз, перескакивая через ступеньки. Гулкий грохот прокатился по подъезду от их прыжков.

– Хватит скакать по лестницам! Я пожалуюсь вашим родителям.

Пожилая соседка высунулась из квартиры и в негодовании погрозила хулиганам свёрнутой в трубочку газетой. Её болонка заливалась звонким лаем и стремилась выскочить из квартиры. Хозяйка сдерживала её порыв ногой в пушистом тапке.

– Извините, Мария Владимировна.

– Простите.

– Мы больше не будем.

Нарушители подъездной тишины прошли шагом мимо квартиры соседки и ещё один пролёт, а потом опять пустились кубарем. Выкатившись из подъезда, они оказались во дворе, между двумя недавно построенными и заселёнными домами: кооперативной пятиэтажкой и девятиэтажкой, куда переселили жителей снесённых бараков. Справа возводили ещё одну высотку, а слева полным ходом шло строительство магазина. Не сбавляя ходу, троица побежала к толпе мальчишек, громко споривших о чём-то и даже толкающих друг друга. Славик заговорщицким шёпотом сказал Саше, когда они приблизились к толпе:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза / Детективы
Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза