Дарующий звезды

– Видит Бог, я терпеливый человек, но больше не желаю слышать здесь ни единого слова. Это дело будет рассмотрено судом. Процесс начинается завтра. И если хоть кто-нибудь из вас будет выступать, он окажется в соседней с мисс О’Хара камере. Это касается и тебя, Джеффри. И вас, Патриция. Я запру любого из вас. Вы меня слышали?

– Мы имеем право на свободу слова! – выкрикнул какой-то человек.

– Имеете. А я имею право обеспечить вам эту свободу слова в одной из камер внизу.

В толпе снова раздались крики: непотребные слова, грубые, пронзительные голоса. Элис осмотрелась вокруг. Ее окружали искаженные злобой и ненавистью лица людей, с которыми она еще утром мило здоровалась. Как можно было так резко перемениться? Элис почувствовала волну паники, воздух вокруг был заряжен негативной энергетикой толпы. А потом Кэтлин дружески ткнула ее в бок, и Элис увидела, как вперед вышла Иззи. И пока протестующие чертыхались в давке, Иззи, опираясь на трость, неуверенно проковыляла вперед и остановилась под окном камеры. После чего у всех на глазах Иззи Брейди, стеснявшаяся выступать даже перед аудиторией из пяти человек, повернулась лицом к беснующейся толпе, сделала глубокий вдох и начала петь:

Пребудь со мной вечернею порой;

Пусть тьма все гуще, Ты пребудь со мной[5].

Иззи сделала паузу и, набрав в грудь воздуха, продолжила:

Когда нет помощи, покоя чуть,Опора слабым, о, со мной пребудь.

Толпа растерянно притихла, не понимая, что происходит. Стоявшие в задних рядах поднимались на цыпочки, чтобы лучше видеть. Какой-то человек принялся улюлюкать, но его быстро заткнули. Иззи выпрямилась, молитвенно сложила перед собой ладони и, слегка раскачиваясь, продолжила петь, ее голос становился все сильнее и глубже.

Так быстротечен жизни краткий век.

Слава пройдет, тускнеет блеск утех,Разор и тлен увидит лишь взор мой.Господь мой вечный, Ты пребудь со мной.

Миссис Брейди расправила плечи, сделала два-три шага вперед, протиснулась сквозь толпу и, выпятив подбородок, остановилась рядом с дочерью, спиной к тюремной стене. И пока они пели дуэтом, Кэтлин, а затем Бет и, наконец, София с Элис, не разнимая рук, встали возле них и начали подпевать – головы гордо подняты, взгляды бесстрашно устремлены на толпу. Мужчины продолжали выкрикивать оскорбления, но девушки решительно заглушали брань своими чарующими голосами.

Приди без страхов, но как Царь Царей,

Крыла целительные над нами Ты раскинь скорей,Уйми напастья, услышь мольбы и дай покой —Явись, о Друг всех грешников, и пребудь со мной.

Они пели, пока толпа не притихла под бдительным взором шерифа Арчера. Они пели, стоя плечом к плечу, рука в руке, недрогнувшими голосами, под тревожный стук бьющихся в унисон сердец. Тем временем вперед выступили несколько человек: миссис Бейдекер, джентльмен из продуктового магазина, Джим Хорнер с дочерями. Все они, молитвенно сложив руки, начали подпевать. Чувствуя целительное воздействие каждого слова, в глубине души они стремились получить и для себя частицу этой ускользающей материи.

* * *

А по другую сторону тюремной стены Марджери О’Хара неподвижно лежала на узкой койке, волосы влажными прядями прилипли к бледному взмокшему лицу. Она лежала вот так уже четыре дня, у нее болела грудь, руки ощущали давящую пустоту, ей казалось, будто кто-то просто взял и вырвал внутренний стержень, позволявший держаться. Ради чего бороться? На что надеяться? Марджери лежала как изваяние, с закрытыми глазами на колючем матрасе, отстраненно прислушиваясь к оскорблениям, которые выкрикивала толпа за окном. Кто-то швырнул в окно камень, и тот ударил Марджери по ноге, оставив глубокую, сочившуюся кровью царапину.

На очи мне Ты крест свой возложи,Мрак озари, путь к небу укажи.

Услышав знакомые и в то же время странные звуки, Марджери открыла глаза и растерянно заморгала, пытаясь сфокусироваться, и тут до нее дошло, что это поет Иззи: ее неповторимый голос устремлялся ввысь за окном камеры, причем так близко, что казалось, звуки эти можно было потрогать руками. Голос этот рассказывал о большом мире за тюремными стенами, о величии души, доброте и бескрайнем небе над головой, где, казалось, парила сладостная мелодия. Затем к Иззи присоединился еще кто-то, с более глубоким и звучным голосом, ну а потом – Кэтлин, София, Бет и Элис. И Марджери поняла, что они поют для нее.

Рассвет небесный взамен тщеты земной…Пусть жизнь, пусть смерть, Господь, пребудь со мной.