Дарвин

7 мая Седжвик выступил в Кембриджском философском обществе: теория Дарвина шла от логики, а не от фактов, она может помочь в вопросах классификации, но «ничуть не поколебала великой веры в неизменность видов». Дарвин — Генсло, 8 мая: «Он говорит, что я отошел отдуха индуктивного исследования… Но разве нельзя изобрести гипотезу — волновую теорию света, гипотетические колебания в гипотетической субстанции — эфире… Почему я не могу изобрести гипотезу естественного отбора и посмотреть, не объясняет ли она большого числа фактов?» А тут еще Грей: согласен с вами, дружище, целиком и полностью, а «творческая сила» все-таки есть, и это она все делает. Дарвин — Грею, 22 мая: «У меня не было намерения выражать атеистические взгляды. Но я признаюсь, что не могу видеть столь ясно, как другие, и как хотел бы видеть, доказательства предначертания и благоволения во всем окружающем. Мне кажется, что в мире чересчур много горя. Я не могу убедить себя, что благодетельный и всемогущий Господь преднамеренно сотворил Ichneumonidae

с нарочитой целью, чтобы они питались живым телом гусениц, или устроил так, чтобы кошка издевалась над мышью… С другой стороны, я не могу смотреть на эту чудесную Вселенную и особенно на человека и довольствоваться заключением, что это результат простой силы. Я склонен видеть во всем результат предначертанных законов, причем разработка деталей — хорошая или плохая — предоставлена тому, что мы называем случаем». Грея он не убедил, но тот сам решил, что закон естественного отбора отлично согласуется с теологией, и поместил об этом статью в трех номерах журнала «Атлантик мансли», а «Атеней» ее перепечатал.

Весной и летом продолжали считать союзников, которых становилось все больше. Послания Дарвина к противникам: «Как же Вы рассвирепеете, если удосужитесь прочесть мою книжицу, как кровожадно будете мечтать о том, чтобы зажарить меня живьем!» И дальше: «Но если только случится, что она хоть самую малость Вас поколеблет…» Случалось и такое.

Палеонтолог Пиктэ, историк Бокль из противников стали друзьями. Скоро их будут десятки. Пожилой Роберт Грант, который все еще преподавал Ламарка в Университетском колледже, писал бывшему ученику: «Вы развеяли по ветру ядовитые испарения…» И все же непонимание преобладало: закон естественного отбора толковали так, словно это сверхъестественная сила, понуждающая живые существа изменяться. 6 июня Дарвин писал Лайелю, что его мысль не поняли даже сторонники — «не умею объяснять!» — и что «естественный отбор» неудачное выражение, но теперь отказаться от него значило бы внести еще большую путаницу.

А что сказал Уоллес? Из его письма знакомому, Дж. Силку, 1 сентября 1860 года: «Я прочел это 5 или 6 раз, каждый раз все с большим восторгом. Это будет жить так же долго, как "Принципы" Ньютона… М-р Дарвин дал миру новую науку, и его имя, по моему мнению, должно стоять выше любого из древних или современных философов». Генри Бэйтсу, 24 декабря: «Не знаю, как и кому мне выразить свое восхищение книгой Дарвина. Ему — покажется лестью, другим — самовосхвалением; но полагаю, что, хотя я тщательно работал над предметом, я, наверно, никогда не приблизился бы к цельности его книги с ее массивом фактов, ее подавляющими аргументами и ее замечательным тоном и духом. Я действительно благодарен, что не мне пришлось представлять теорию миру. М-р Дарвин создал новую науку и новую философию». В 1869 году Уоллес опубликовал книгу о Малайском архипелаге с посвящением Дарвину: «…не только как свидетельство личного уважения и дружбы, но также как выражение моего глубокого восхищения его гением и его трудами». Биолог и историк науки Н. Н. Воронцов назвал отношения Уоллеса и Дарвина примером джентльменских отношений ученых, поставленных логикой развития науки в положение соперников. Но журналисты, конечно, понимают ученых лучше: только и думают, что бы украсть…

В конце июня в Оксфорде проходил съезд БАРН, Дарвин на него не поехал, сбежал на воды в Сэдбрук-парк, один из санаториев доктора Лейна, полеживал на травке, читая Диккенса. Именно тогда состоялся знаменитый диспут Хаксли с Уилберфорсом. Правда, знаменит он стал позднее, тогда на него не обратили особого внимания, так что даже даты называют разные. На самом деле все началось 28 июня, в четверг, в университетском музее естествознания: профессор Ч. Доббин делал доклад «О предназначении половых различий у растений» и упомянул закон естественного отбора, что послужило поводом к схватке Оуэна и Хаксли, давно ненавидевших друг друга (Оуэн, напомним, помогал начинающим ученым, но, в противоположность Лайелю, ревновал к зрелым, а Хаксли не отличался добродушием). Дарвин лишь словечком во втором издании «Происхождения видов» помянул происхождение человека, но многие сделали соответствующие выводы; Оуэн сказал, что человек не мог произойти от животных, ибо только в его мозгу есть гиппокамп (штука, участвующая в формировании эмоций, переходе кратковременной памяти в долговременную; уменьшение ее объема — один из признаков болезни Альцгеймера).