Дарвин в городе: как эволюция продолжается в городских джунглях

Пауков, в отличие от насекомых, свет не привлекает, скорее даже наоборот – они предпочитают селиться в темных углах, подальше от искусственного освещения. Хайлинг хотела понять, как именно пауки обнаружили самые изобильные места. Просто ползали, пока не нашли участок с множеством насекомых, то есть на свету? А может, выработали влечение к свету в ходе эволюции? Чтобы это выяснить, нужно было провести эксперимент. Хайлинг наловила пауков и рассадила их по аквариумам, где одна сторона была темной, а другая – освещенной. Чтобы убедиться, что дело именно в эволюции, а не в личном опыте познавших дары света пауков, она также посадила туда взрослых особей, выращенных в темноте у нее в лаборатории. Почти все пауки – и прибывшие с освещенных перил моста, и ни разу в жизни не видевшие лампочку – сразу же направились туда, где светло, и сплели там паутину.

Увы, Хайлинг так и не повторила этот эксперимент с пауками-кругопрядами из сельской местности, где нет светового загрязнения. Хоть результаты ее опыта и нельзя назвать исчерпывающими, они указывают на то, что у пауков действительно выработалось стремление к свету – туда, где завороженно кружат такие вкусные насекомые.

Феномены влечения и неприязни к искусственному освещению на генетическом уровне, обнаруженные соответственно Хайлинг и Альтерматтом, требуют дальнейшего изучения. Из-за искусственных источников света легионами гибнут ночные животные. Вероятно, этот свет так или иначе влияет на все живые организмы. Казалось бы, рефлекторное влечение к свету понемногу нейтрализуется у всех и всюду, но среди биологов этой разновидностью городской эволюции заинтересовались лишь единицы. Пора и остальным увидеть свет!

13. А это точно эволюция?

В 2016 году меня попросили написать статью о городской эволюции для The New York Times. После выхода статьи я получил десятки писем от заинтересованных читателей, многие из которых поделились со мной наблюдениями о городской флоре и фауне. Так, некий господин Спаньер, много лет проживший в Сантьяго (Чили), написал о бездомных собаках и о своем госте из глубинки. Тот ехал на пассажирском сиденье и вдруг изумленно воскликнул: «Та собака, прежде чем выйти на дорогу, посмотрела в обе стороны!» Автор письма интересуется – может, и здесь дело в эволюции?

За чтением этой книги вы и сами наверняка задавались этим вопросом. А может, сомневались, что в описанных мной примерах эволюция вообще играет хоть какую-то роль. Здесь все-таки и речи не идет о совершенно новых формах жизни – правда, есть несколько исключений, но о них позже. Городская эволюция, как правило, еле уловима, и это неудивительно: у нее было совсем мало времени. Степень влечения к свету у городских горностаевых молей в Базеле не намного меньше, чем у их деревенских сородичей. Тяжелых семян у городской скерды в Монпелье лишь капельку больше, чем вне города. Да, разница есть, и она статистически важна, но все же едва ощутима. Если вам покажут скерду из города и из его окрестностей, вы не заметите разницы. Рядовой наблюдатель сочтет их полностью одинаковыми.

Кроме того, движущие городскую эволюцию генетические изменения не всегда оказываются чем-то новым. Городские голуби, которые избавляют свой организм от тяжелых металлов, обязаны темной окраской перьев мутировавшему гену – у диких сизых голубей он был задолго до того, как человек приручил их и позволил разлететься по городам. Что до растений, поселившихся в городской, загрязненной тяжелыми металлами почве, их гены присутствовали в популяциях тысячи лет – все потому, что иногда они помогают растению выжить где-нибудь на осыпном склоне, чья почва богата медью или цинком.

Ученые поражались генетическому разнообразию большинства видов с тех самых пор, как научились исследовать хромосомы. Возьмем любой ген какого-нибудь вида – допустим, тот, что влияет на длину ног у анолисов в городах Пуэрто-Рико. Как правило, такой ген представляет собой последовательность из нескольких тысяч «букв» ДНК. Именно от этой последовательности зависит точная структура и форма белка. В случае гена, отвечающего за длину ног, белок заставляет клетки в эмбрионе делиться в определенном темпе и направлении, чтобы образовался вырост в форме конечности.