Даша и призрак блондинки

— А чем они занимались в день весенней трагедии? — поспешно вернула я мужчину в нужное мне русло, пока он ещё что-нибудь не добавил о будущем своей бывшей девушки. Эва вспыльчивая, может устроить ему тут разбор полётов полётом предметов.

— Они? — рука врача было потянулась к кружке с кофе, но он нервозно её одёрнул. — Лика вообще ни чем. Она даже ни к одной колбочке не прикоснулась. А Нина… то, что она читала модный журнал помню, но не больше. Весна в тот год выдалась тёплая, солнце припекало, впереди выходные. Ну кому хотелось учиться?

— Так вы считаете, что отравление Эвы было несчастным случаем?

— Все так считают, ведь так оно и есть. Было бы глупо подозревать нас, её товарищей, а мне она вообще была девушкой. Я любил её.

— Но вы ведь хотели с ней расстаться… К тому времени у вас уже был роман с Лизой Квашниной, разве нет?

Как я и надеялась, мои слова встревожили Игоря, и заставили призадуматься. Но отпираться он не стал:

— Верно, но согласитесь, с возлюбленными рвут не при помощи стакана с фенолом. И вообще, убивать такую красивую девушку было бы двойным преступлением!

— А обычную?! — вспылила я от такого оскорбления. — Вероятно, тут дело было не в том, что вы не могли рассказать Эве о Лизе. Думаю, вы боялись, что если порвёте с ней, то Эва предаст огласке факт вашего воровства важных правительственных документов у чиновника. Помните? В тот день вы с Эвой ездили на прогулку к озеру.

— Понятия не имею, о чём вы. — Лицо Игоря окаменело, а его улыбка стала настолько неестественной, что он сам понял это и убрал её.

— Только не вздумайте отрицать. Я располагаю реальными доказательствами этого факта. Разве можно было убить человека по такой незначительной причине?

— Я не убивал Эву! Это был несчастный случай, было проведено следствие и, как видите, я не в тюрьме. Вообще не понимаю: вы что, обвиняете меня? А о том, что я якобы украл документы из машины, так это вообще недоказуемо…

— Я не говорила, откуда были украдены документы.

— Разве я сказал откуда? Из машины, из кафе, из кабинета, да не знаю я, откуда они были украдены! Просто предположил, ничего более.

— Скажи ему, что у тебя есть его признательная записка, которую мы с ним написали в тот вечер, когда сожгли бумаги, на память о том приключении. Мы зарыли её в железной коробочке под самым высоким дубом на поляне у озера, — подсказала мне Эва. Наконец-то, я уж начала думать, что она так и будет отмалчиваться до конца допроса.

Я в точности передала её слова Игорю, внимательно наблюдая за его реакцией. Он так крепко сцепил руки на коленях в замок, что побелели костяшки пальцев. Думаю, на него открывшийся факт произвёл должное впечатление.

— Откуда?..

— У меня есть свои источники, — я постаралась таинственно улыбнуться, как Джоконда. Брат говорит, что у меня это получается. — Вот видите, мне много чего известно. И вы были правы — я уже успела поговорить с другими свидетелями трагедии. Они много чего сообщили, — добила я врача-кардиолога, делая акцент на словах 'много чего'.

Давай же, Серебряков, признавайся уже!

— Хорошо, — словно прочтя мои мысли, кивнул Игорь. — Да, это я украл документы из машины чиновника, но это было ради шутки и без всякого злого умысла. Всё равно вы ничего не докажете, а насчёт моей записки — я скажу, что написал её просто ради смеха, чтобы произвести впечатление на Эву. Если бы я написал, что украл янтарную комнату, вы бы мне поверили? Написать можно что угодно, к тому же записка не заверена у нотариуса.

Что же, Игорь не глуп, но я умнее.

— Я только что записала весь наш разговор на диктофон в сотовом телефоне, — соврала я, доставая из кармана мобильник, чтобы убрать голословность из моих заявлений. Я-то прекрасно знала, что аудиозапись нашим судом не рассматривается в качестве улики, но знает ли об этом Игорь? Надеюсь, что нет.

Это заставило удивиться бедного врача, не ожидавшего от скромной девушки такой подлости, но признательных откровений не последовало. Всё-таки он совсем не так глуп, как хотелось бы… Или же и вправду невиновен. Если бы не сигнализирующая мне Эва, я бы оставила его в покое.

— Вы хотите, чтобы я признался в убийстве Эвы? — вскинул брови Игорь. — Так я этого не сделаю по вполне понятным причинам. Сколько у нас дают за убийство?

— От восьми лет… Но неужели вы так боялись Эвы, что решили её убить? — уже цепляясь за последние доводы, продолжала я свою позицию обвинения. Мои опасения насчёт неудачного допроса сбывались с пугающей скоростью. Для полного провала оставалось только только вышвырнуть меня вон из кабинета.