Даша Птичкина и ее друзья

— Ты лучше всех! — отвечала родня заплаканной Вале. — Другие пусть — как хотят. У них свои родители. А ты должна быть лучше всех!

Теперь, на острове ей никто не говорил, что она лучше всех. В первый раз она оказалась без учебников и тетрадей. Раньше она должна была повторять школьный материал даже в каникулы — чтобы ничего не забыть, и чтобы за лето не испортился почерк.

Наверно, теперь он уже страшно испортился! «Ох, и попадет мне дома, — думала Валя. — Страшно даже представить, что будет, когда я вернусь обратно».

И тут же она успокаивала себя, решая, что вернуть их всех домой у Дашки в любом случае получится еще не скоро. А может, и вовсе не получится. Не зря же она выглядит такой растерянной! Будто до сих пор не поняла, как ей удалось сюда попасть — да еще и не одной, с друзьями. И как удалось заполучить младшую сестренку…

Сколько дней пройдет, пока она во всем разберется!

А значит, не стоит раньше срока ни о чем переживать.

Вы уже знаете, что Валя была отличницей.

Отличницы часто бывают непохожи на обыкновенных девочек.

Но при этом что-то в них все же остается и от обычных девочек. А самые обычные девочки совсем не любят, когда их ругают. И Валя тоже не любила.

Глава 7. Люда и старая кофта

Люда тоже не любит, когда ее ругают. А кто любит?

До острова Люда была девочкой из трудной семьи.

Об этом всегда говорили школьные учителя.

Не все ее одноклассники понимали, что значит «девочка из трудной семьи». И сама Люда этого толком не знала.

Но, глядя на нее, любой мог бы сказать, что она отличается от других детей.

Это было яснее ясного.

Ни у кого больше не было такой кофты.

Старая, вся в катышках и вытянутых нитках, эта кофта была совсем уж непонятного цвета — должно быть, оттого, что ее много раз стирали, и всякий раз стирали не дочиста.

Залатанная на рукавах и спине.

Растянутая при стирке, так, что нельзя было понять, какого она с самого начала была размера.

Не раз и не два кто-то из учителей, или школьных друзей, или соседей, или просто случайных знакомых дарил Люде новые кофты. Взглянув на Люду, вы многое бы захотели ей подарить. И кофту, может быть, в первую очередь.

Но Людина мама всегда продавала новые кофты на рынке. Она говорила, что их с Людой семья нуждается во многих разных вещах. В куда как более необходимых, чем новая кофта. А деньги, чтоб купить все эти вещи, взять было больше негде.

Но Люда никогда не замечала, чтобы вместо кофты в доме появилась какая-то другая вещь.

— Я хочу носить эту новую кофту, не продавай ее! — попросила один раз она. — Та, что ты мне дала, уже очень старая!

— Хочу! — передразнила ее мама. — А ты сама в жизни хоть копейку заработала? Или я должна тратить на тебя только то, что сама достану? Помнишь, послала тебя к магазину денег у добрых людей собрать? Так тебя сразу с милицией домой привели! Ни людей разжалобить не умеешь, ни от милиции скрыться! Помнишь, какого я от тебя стыда натерпелась? Ладно, отмазалась, сказала, что знать не знаю, отчего ты у меня на улицах побираешься! А ты — помнишь, как стояла перед милиционерами, тупица? Стоишь и молчишь! Нет, чтоб сказать, что тебя мать никуда не посылала, что ты сама надумала попрошайничать! Они тебя спрашивают, а ты стоишь и молчишь! Насилу поверили мне, что ты дурочка у меня!

Люда жалела уже, что начала разговор, от стыда ушам было жарко, как в тот раз, когда мама велела набрать на улице денег на хлеб, и она сначала не заметила наблюдавших за ней двух милиционеров. Хотелось, чтоб мама скорей перестала ее ругать, но она только входила во вкус.

— Да ты у меня и есть дурочка! — кричала она, близко наклоняясь к Люде. От мамы сильно пахло вином. — Кто же еще ты у меня есть? Ни учиться не можешь, ни деньгу для матери найти! Помнишь, как на родительском собрании мне за тебя было стыдно, а? Кто ты такая, чтобы говорить: «Хочу новую кофту»?

У Люды после того родительского собрания долго не проходили синяки на одном месте. Но вот ее мама, вспомнив о пережитом на собрании стыде, снова берется за ремень. И соседи слышат отчаянный и бесполезный крик Люды:

— Мама, не надо!

* * *

— Поверь, я тебе очень сочувствую! — раздалось в пустой комнате, когда она лежала на кровати и плакала, а мама ушла к своим друзьям поправлять подпорченное дочкой настроение. — Я очень, очень хочу тебе помочь.

— Кто ты? — спросила сквозь слезы Люда.

— Какое это сейчас имеет значение, — ответил ей голос. — Когда-нибудь я помогу тебе начать совсем другую жизнь. Но пока еще — все, что в моих силах — это сказать тебе: держись, Люда! Ты обязательно будешь счастливой. У тебя будет много друзей. Тебя все будут любить. Ты сможешь каждый день есть апельсины, бананы — и все, что захочешь. А если понадобится, ты сможешь купить себе тысячу новых кофт!

— Правда? — спросила Люда.

— Абсолютная правда, — ответил голос.

— А что, я стану королевой? — прошептала девочка.

Засыпая, она иногда думала о том, как хорошо быть королевой. Никто тебя не бьет, никто не смеет даже на тебя кричать. И никто не говорит, что ты должна носить какие-то лохмотья оттого, что в доме нечего есть.